Честь

Я помню, как стоял на Лавендер-гроув, сжимая в руке нож. И слышал крики. Пронзительные крики, которые никак не хотели смолкать. Кто-то завывал в голос. Странно, мне казалось, это завывает мама. Но она никак не могла так громко кричать. Она лежала на земле, истекая кровью. Крики, стоны, визг эхом отдавались у меня в мозгу. Я взглянул на свою левую, наиболее сильную руку. Она висела как плеть, словно ее прикрепили к моему телу лишь на время и сейчас скрепы ослабели. Я зашвырнул нож под припаркованную рядом машину. Если бы это было возможно, вслед за ножом туда же полетела бы и моя рука.

Потом я побежал. На моей куртке остались пятна крови. Не знаю, почему никто меня не остановил. Так или иначе, этого не случилось. Я мчался по улицам и переулкам, не имея ни малейшего понятия, куда бегу. Наверняка я пересекал улицы в неположенных местах, налетал на прохожих, пугал собак. Ничего не помню. Примерно полчаса я бежал словно в беспамятстве и очнулся, только когда увидел телефонную будку.

Я позвонил дяде Тарику и рассказал ему о том, что сделал. На другом конце провода повисло молчание. Я подумал, дядя меня не расслышал. И повторил все снова. Сказал, что наказал маму за недостойное поведение. Теперь она вряд ли возьмется за старое. Сказал, что рана не опасная, но, конечно, пройдет какое-то время, прежде чем мама поправится. Я ударил ее в правую сторону груди. Чтобы она поняла, сколь тяжкий грех совершила. Теперь у нее будет время осознать свой грех и раскаяться. А что касается его, этого подонка, он наверняка испугается до смерти и больше не приблизится к ней на пушечный выстрел. Пятно с нашей семейной чести смыто.

– Как ты мог, сынок? – Дядя говорил очень тихо, словно ему не хватало воздуха. – Это ужасно.

Я был ошеломлен.

– Н-но… т-ты ж-же с-сам с-с-сказал…

– Ничего я не говорил, – отрезал дядя.

Человек, который открыл мне глаза на то, что происходит с мамой, человек, который настойчиво твердил, что я должен положить этому конец, внезапно растворился в воздухе, как мираж. Я молчал словно громом пораженный.

– Искендер, сынок, ты должен явиться с повинной. Мне придется сообщить полицейским о твоем звонке и сказать, что я дал тебе именно такой совет. Не можешь же ты всю жизнь провести в бегах, – донеслось из трубки.