Честь Афродиты

Получалось. Худо-бедно Волкова освободили, в Москву привезли, против его заместителя уголовное дело прокуратура открыла. Волков на своё прежнее место работы в фирме вышел. Но проявил благородство. Выгородил зачем-то своего «заказчика», на свободе оставил… Бизнес? Благородство? Нет, расчет. Так Григорий Михайлович Волкову посоветовал. Зачем? Сам Григорий Михайлович не пояснил, а Волков задавать вопросы не стал. Полностью доверился старому сыщику. Так, значит, так. Хотя непонятно.

Понятно другое. Сначала КолаНикола позвонил Пастухову из Владивостока, потом и Михаил Трубач. У них в городе, оказывается, произошло несколько убийств. Как они считают, связанных друг с другом. Рассказали. Григорий Михайлович выслушал, расстроился за Марго и Михаила, огорчился, высказал соболезнование. Не стал Михаилу выговаривать, что это он виноват в гибели Олега с Николаем. Михаил сам всё понимал, к тому же, не вернёшь… Как не вернёшь и свидетелей, тех, двоих похитителей, которые Волкова в затоне удерживали. Теперь Михаилу по материалам служебного расследования грозило в лучшем случае увольнение из органов, в худшем, статья с лишением свободы…

Волька, Волька… Хотя, причём тут Волька! Неизвестно куда бы вообще всё вышло, не потяни они с Волькой ниточку. Кстати, о смерти своего соперника, там, во-Владивостоке, Волька не знает. Зачем? Да и не соперник тот ему. Потому что Марго его Вольку не любит, и у Вольки это возрастное. Гормоны. Не любовь! Григорий Михайлович знает что такое любовь… И что такое профессиональная ненависть.

Последнее на него холодом накатывало, когда, на его взгляд, все нити сходились к Сергею Бадаевичу. К товарищу генералу. Но прямых улик не было, были только версии. А версии следовало доказательно обосновать. В данном случае это мог сделать только один человек. «Старший» или «дядя», как его назвал «Король»-Фокин. Но где этот дядя, как на него выйти, как вычислить — большой вопрос. Известно о нём мало, практически ничего: не высокий, слегка сутулый, взгляд холодный, в возрасте… Ни фамилии, ни адреса, ни телефона… Голос тихий, но твёрдый. И что? И это называется характерные отличительные черты? Да у половины страны голос сейчас тихий, люди сутулятся, зло смотрят… Правда у многих сотовые телефоны теперь в карманах. Примета века. Но не примета нужного человека. Всё что нужно было знать Пастухову, знал один человек: Сергей Бадаевич. Только он. Он и команды давал. Никитин с ним связывался, когда на Волкова и на Вольку убийц выводил. И на владивостокского Гришанкова тоже, и на двоих ублюдков похитителей. Нужно было начинать с Никитина. Пожалуй с него. И очень удачно получалось, что тот под подпиской о невыезде был, на свободе.

К Никитину Григорий Михайлович Пастухов, вместе с Волковым, приехали после 20 часов, домой. Увидев удостоверение сотрудника Генеральной прокуратуры РФ, консьерж пропустил их без звука. Пастухов только предупредил, никому ни слова. Консьерж, по виду бывший военный, молча кивнул головой. Никитин, увидев в дверной глазок своего президента, отворил дверь, Пастухов с Волковым вошли. Никитин мгновенно засуетился, бросился накрывать на стол, но Пастухов его прервал.

— Присядь, Игорь Ильич, мы не за этим пришли. Не мельтеши. Присядь, я говорю. Поговорить надо.

Присутствие непрошенных гостей Никитина заметно угнетало. Он нервно вертелся, не зная как ему сесть, к кому лицом, боялся самой причины прихода «гостей». Волков это видел, молчал.

— Вопрос короткий, и только один, Игорь Ильич, — начал Григорий Михайлович. — И мы уйдём. Беседуем с тобой неофициально, не под протокол. По мужски. Ответишь — хорошо. Не ответишь — плохо. Советую сказать правду. Это в твоих интересах. Извини, что на «ты», сам понимаешь. — Никитин в ответ машинально кивнул головой. — Настройся, Игорь Ильич. Слушай внимательно.

Игорь Ильич послушно замер…

— Назови номер телефона человека, кому ты сообщил о возвращении Бориса Фатеевича. — Разделяя слова, медленно произнёс Григорий Михайлович.

Игорь Ильич ещё больше побледнел, открыл рот, но прозвенел звонок домофона… Мягко и мелодично. Игоря Ильича в испуге подбросило…

Кто это? Переглядываясь, гости замерли, Хозяин как умер, мертвенно побледнел.

— Вы кого-то ждёте? — спросил Григорий Михайлович, пожалев, что не взял с собой наградной пистолет.

— Ннее… — Утвердительно мотая головой, едва слышно вымолвил Никитин. Лицо его было совсем бескровным.

Звонок вновь требовательно прозвучал.

Пастухов быстро и бесшумно поднялся, почти также поступил и Волков, один Никитин испуганно сжался, почти потерялся в кресле.

— Это он. Он мне звонил, — сдерживая икоту, в страхе признался Никитин. — Не открывайте! — шёпотом вскричал он. — Это от Сергея Бадаевича. Инструкции. Как… мне… дальше…

Пастухов бесшумно пробежал к двери, с другой стороны встал Волков. Григорий Михайлович одним лицом приказывал Никитину подойти к двери. Тот двигался как парализованный. Пастухов прижал палец к своим губам, потом руками изобразил нечто успокаивающее, не бойся, мол, мы здесь, мы рядом. Подойди и ответь. Не бойся. Подойди!»