Честь и бесчестие нации

Думается, завершить статью нам надлежит обращением опять к ниве отечественной литературы. И тут невозможно пройти мимо следующего места в книге "Вожди и советники": "Мы часто навещали Любимова и его театр, дружили с Володей Высоцким. Он бывал в гостях у многих членов нашей группы (вундеркиндов-советников ЦК. — В. Б.), пел и рассказывал о себе, о театре. Кстати говоря, именно у Шахназарова как-то Володя спел нам песню "Охота на волков". Вы помните: в ней рассказывается о безжалостных охотниках, которые, оградив красными флажками пространство, бьют волков, волки боятся пересечь установленную флажками границу и беспомощно гибнут под пулями. Помню, тогда я воскликнул: "Так это же про нас! Какие, к черту, волки! Про нас!" То есть про этих самых цековских вундеркиндов.

Подумать только! Человек двадцать лет ходил в советниках высших вождей, писал для них речи и доклады, сочинял программы и конституции, разумеется, за все это имел надлежащие блага, и вот он-то со товарищи и есть не кто иной, как волк! Со всех сторон обложенный в кабинетах ЦК, гонимый по коридорам "Правды", беспомощно гибнущий под пулями в лесах Барвихи и песках Пицунды!.. Пожалуй, со времен "Тартюфа" в мировой литературе не было ничего равноценного.

Впрочем, если сытому вундеркинду уже так хочется слыть голодным волком, мы согласны, пусть волком и будет, но не тем, что в песне Высоцкого, а тем, что в басне Крылова — тем, который скушал ягненка, подобно тому как Федор Михайлович отобрал у писателей "Литературную газету"… Так что эпиграф, предпосланный "Вождям и советникам", надо толковать расширительно…[4]

Письмо

ровеснику Виктору Астафьеву о нашей солдатской молодости

Виктор Петрович,

осенью 1985 года ты писал, что на фронте тебе с твоей "точки зрения" не так уж много было видно, что "правда о войне складывается из огромного потока книг, посвященных этой теме". И ты перечислил те из них, которые "могли бы служить "фундаментом" для будущего великого произведения о прошедшей войне", — книги К. Симонова и А. Бека, Ю. Бондарева и В. Быкова, В. Курочкина и К. Колесова, С. Алексиевич и Г. Егорова. Ты называл их правдивыми. Можно было надеяться, что с течением времени тебе удается расширить свой взгляд на войну, углубить знание литературы о ней. Но всего через два с половиной года ты вдруг заявил: "Мы как-то умудрились сочинить другую войну". И уверял, будто созданы "вагоны", даже эшелоны лживой литературы о войне. Словом, раньше ты видел со своей "кочки" прежде всего "огромный поток книг", который радовал тебя как источник правды о войне, а теперь с обретенной недавно высоты видишь прежде всего "вагоны" да "эшелоны" макулатуры, в создании которой повинны будто бы все, кто писал о войне.

Разумеется, всегда и на любую тему есть книги поверхностные, неубедительные, фальшивые, конъюнктурные. Но не они же кладутся камнями в "фундамент", о котором ты говорил раньше. К названным тобой тогда можно добавить книги М. Шолохова, В. Некрасова, Г. Березко, В. Гроссмана, К. Воробьева… Так что же, ты теперь считаешь, что в этих книгах вагонно-эшелонная, "совсем другая", незнакомая фронтовикам война? А если нет, то зачем так обобщать и говорить "мы умудрились"? Уж не для того ли это сказано, чтобы эффектнее преподнести свою новую книгу о войне как единственное правдивое слово о ней?

Если твое нынешнее отношение к работе своих собратьев-писателей, по меньшей мере, нуждается в разъяснении, то с историками и их работой у тебя все предельно ясно и определенно. В качестве самых разительных образцов "другой войны" ты назвал труды именно исторические: 6-томную "Историю Великой Отечественной войны" (Воениздат, 1960–1965) и 12-томную "Историю второй мировой войны" (Воениздат, 1973–1982). Правда, ты их порой путаешь и не всегда ясно, к какому из этих изданий относится то или другое твое суждение.

Признавая, что иные вещи из истории войны тебе неизвестны, "может быть, по невежеству, по недоученности, оторванности от центра", ты тем не менее с великой уверенностью вот что сказал, кажется, о втором из этих многотомников: "Более ловкого документа, сфальсифицированного, состряпанного, просто сочиненного, наша история не знала. Его делали очень ловкие, высокооплачиваемые, великолепно знающие, что они делают, люди. Они сочиняли, а не создавали эту историю".

Да, к сожалению, в указанных изданиях есть крупные недостатки — и ошибки, и упущения, и излишества. В частности, можно было обойтись без цитат из Л. И. Брежнева, надо было обстоятельно рассказать о судьбе наших окруженных войск, следовало давать данные о потерях во всех крупных сражениях и т. д. Но, может быть, причину некоторых недостатков надо искать — ведь дело-то довольно давнее! — в недоступности архивов, в нехватке общих знаний о войне, в недостаточной квалификации некоторых авторов, наконец, в простой человеческой нерадивости? Нет! Ты категорически отметаешь это и видишь только одно — злой умысел ловкачей с целью обмануть народ и нажиться.