Честь и предательство

— Замечательно. Присмотри за пленным. И помни: ты все сделал правильно. Между солдатом и убийцей огромная разница. Порой бывает трудно не преступить эту грань, но мы обязаны держать себя в руках. Тебе это удалось. — Лэннет двинулся к ракетометам, гадая, не погибнет ли кто-нибудь сегодняшней ночью из-за того, что ненависть возьмет верх над разумом, не настанет ли момент, когда ныряльщик, с которым он только что говорил, будет вынужден убивать.

На радиомодуле замигали лампочки. Красный огонек встревожил Лэннета. Потом загорелся синий. Третье отделение. Мышцы Лэннета свела судорога. Он нажал кнопку, выводя на карту позиции своих людей. Третье отделение находилось на улице у стен здания. От облегчения у него едва не закружилась голова.

— Третье отделение, будьте наготове. Организуйте оборону здания. Отправьте командную группу ко мне на крышу.

Тяжело ступая, подбежал Бендил.

— Незначительные ранения, капитан, — доложил он. — Пятнадцать пленных, никто серьезно не пострадал. Однако нам нужна медицинская помощь.

— Капеллан уже поднимается, шеф. Ваши люди сработали на славу. Вы определили успех всей миссии.

— Спасибо, капитан. Вы не откажетесь сами сказать об этом ребятам? Они будут счастливы услышать вашу похвалу.

— Разумеется, скажу! Они достойны благодарности из уст самого короля. — Убедившись в том, что паровианцев собрали вместе и они могут его слышать, Лэннет начал свою речь: — Сегодня вы действовали умело и решительно. Вы вправе гордиться собой. Противники были готовы к бою. Наше счастье, что они не ожидали нападения с тыла. Мы смогли сделать это только благодаря вашей выучке и отваге. Запомните: невелика честь одолеть слабого беспечного врага. Куда выше ценится победа над сильным достойным противником. Вы справились. Вы можете гордиться собой.

Лэннет умолк в тот самый миг, когда на крыше появились люди из командной группы. Он двинулся к ним; Клузанаманн, Болдан и лейтенант Касид шагали ему навстречу.

— Вы в порядке, шкипер? — нетерпеливо выпалил Болдан.

— Спасибо, капрал. Я цел и невредим. — Лэннету показалось, что Клузанаманн негодующе фыркнул, однако при ближайшем рассмотрении лицо старшего сержанта выглядело совершенно бесстрастным.

— Будут ли еще приказания командной группе? — отстраненным ледяным тоном осведомился он.

Проглотив улыбку, Лэннет поразился тому, с каким умением ветеран выразил протест при помощи единственного слова — «еще», не дав повода обвинить себя в непочтительности.

— Я вижу, капеллан уже занимается ранеными, — заговорил Лэннет. — Болдан, пришлите сюда экипажи катеров. Организуйте оборону таким образом, чтобы половина людей отдыхала, а остальные несли дежурство. Разделите между ними время, оставшееся до восхода.

Клузанаманн и Болдан ушли. Лэннет краешком глаза заметил, что Касид изнывает от нетерпения. Как только они остались одни, лейтенант буквально взорвался:

— Мне и в голову не приходило, что вы поступите со мной так! — Он говорил тихо и нарочито спокойно, но его голос дрожал от гнева. — Вы бросили штаб, оставив меня командовать! Можно было хотя бы предупредить!

Он был прав, и его упрек достиг цели. Лэннет не знал, что сказать. Какими словами можно оправдать свое подспудное, неодолимое желание всегда быть на кончике острия? Кто поймет его жажду риска, которая и прежде не давала ему покоя, а к этому времени достигла такого накала, что Лэннет уже начинал всерьез сомневаться в своей способности удержать ее в узде? Кто поверит, что офицер, облеченный личным доверием императора, живет в мире, моральные и эмоциональные основы которого рушатся, стоит лишь к ним прикоснуться?

Однако, чтобы объяснить все это Касиду, Лэннету пришлось бы признаться и в том, что его решение присоединиться к людям Бендила было продиктовано импульсом, неожиданным порывом. Его решение оказалось ошибочным, как, впрочем, и все его оправдания, все его действия.

В то же время он почти не сомневался, что в следующий раз поступит точно так же.

— Если бы я погиб, вы и об этом узнали бы в самую последнюю секунду, — заметил он. — И кому бы вы стали жаловаться тогда? Вы купили билет на этот корабль, и теперь только от вас зависит — оставаться ли на орбите или совершить переход.

Он отправился восвояси, вновь и вновь мысленно повторяя свой ответ. До сих пор он ни разу всерьез не задумывался о том, что может погибнуть. Он знал, что смертен, но не чувствовал этого душой. До сих пор смерть была уделом других людей. Но во время разговора с Касидом эта возможность встала перед ним с ужасающей отчетливостью.

Глава 31

Наблюдая за рассветом, лишавшим десантников прикрытия темноты, Лэннет гадал, что ждет его крохотную группу, когда вторжение будет наконец обнаружено. Но более всего ему не давала покоя мысль о том, что ждет его самого, когда об операции станет известно вышестоящему начальству. По мере того, как поднималось солнце, Лэннет чувствовал себя все более обнаженным и уязвимым. Какая гримаса судьбы — исповедовать религию поклонения свету, но жаждать тьмы!