Честь семьи Прицци

— Джентльмен на том конце стола, — продолжал дон Коррадо по–английски, — Элвин Гомски, казначей нашего банка. Я пригласил мистера Гомски, чтобы мы могли из его собственных уст узнать, что происходит.

Если бы не Эд, который заранее сообщил мистеру Гомски, зачем его пригласили, тот ничего не понял бы из речи дона Коррадо, говорившего с сильным акцентом.

— Президент банка ворует, — заявил Гомски, — проводя невыгодные для нас зарубежные сделки. Если так пойдет и дальше, то месяцев через десять, от силы пятнадцать банку настанет конец.

— Благодарю вас, мистер Гомски, — сказал дон Коррадо, — мы этим займемся. Завтра утром мы изучим документы. Арриго, проводи мистера Гомски, — велел он младшему зятю.

Когда Гомски вышел, дон Коррадо сказал по–сицилийски:

— Сейчас Эдуардо вам все разъяснит.

Эдуардо заговорил зычным голосом торгового агента, привлекая внимание присутствующих и заставляя очнуться от шока, вызванного возмутительной новостью. Дон Коррадо закрыл глаза — наверное, в попытке сосредоточиться.

— Этот банк всегда был мне как родной, — начал Эдуардо, — но не только из–за денег. Человека, который купил у нас семьдесят пять процентов акций, зовут Розарио Филарджи, или, как он себя именует, Роберт Финли. Он неаполитанец. Но как бы он себя ни называл, он, должно быть, полный идиот, если полагает, что мы не будем отстаивать свои двадцать пять процентов. Как сказал мистер Гомски, этот тип Филарджи разоряет банк, и если мы не вмешаемся, то через год спасать будет уже нечего.

— Ну и сволочь! — подал голос Анджело. — Отрезать ему яйца, мерзавцу.

— Папа разработал план, — сказал Эдуардо. — Немного терпения, и вы все узнаете. Так вот, откуда, спрашивается, у Филарджи деньги на покупку одного из восемнадцати богатейших банков США? Из Италии, разумеется. В самых верхах существует воровская группировка, против которой мы — как один игровой автомат против всего Вегаса. Эти люди, конечно, ищут пути вывода денег за границу, в Швейцарию, чтобы не платить налоги. Ну Филарджи и открыл два банка в Кьяссо, близ границы. Там недалеко до Комо на итальянской стороне, откуда курьеры доставляли ему наличку мешками. Он настолько преуспел, что уговорил своих клиентов не складывать все яйца в одну швейцарскую корзину, и купил семьдесят пять процентов акций нашего банка. Дело это темное, он стал у них приворовывать, а заодно и у нас. Мы должны остановить его и наказать. Но как? Говорят, что жизнь для человека дороже всего, но для Филарджи дороже всего деньги, вот мой отец и придумал лишить его денег.

Маленькие глазки дона Коррадо открылись и внимательно обвели всех сидящих за столом.

— Так мы накажем Филарджи, — сказал он. — Благодаря Чарли, который дал мне ценную подсказку, я придумал способ поквитаться с ним.

— Я? — удивился Чарли.

— Конечно. Ведь это ты рассказал нам, что страховка от похищения не облагается налогом. Эдуардо объяснит.

Дон Коррадо снова закрыл глаза. Все посмотрели на Эда Прицци.

Глава 20

— Недавно мистер Гомски убедил директоров банка купить страховку ценой два миллиона пятьсот тысяч долларов и застраховать от похищения всех сотрудников. Так что если вдруг кого–нибудь из них похитят — например, Филарджи, — похитители получат два с половиной миллиона, которые затем возместит страховая компания. И эта сумма, изначально выплаченная банком, конечно, не будет облагаться налогом.

— Спасибо, Эдуардо, — сказал дон Коррадо. — Спасибо, Беньямино. Спасибо, Арриго. Вы можете идти. И пожалуйста, передайте Амалии, чтобы пришла за мной.

Все трое вышли.

— Мне, кажется, до язвы недалеко, — пожаловался Винсент. — В моем возрасте это опасно.

— Не пей молоко, — посоветовал Анджело. — От него только хуже.

— Да кто его пьет? — недовольно фыркнул Винсент.

Вошла Амалия и увела дона Коррадо. Когда двери за ними закрылись, Винсент сказал:

— Отец предложил отличный план. Мы похищаем Филарджи, выдвигаем требование в два с половиной миллиона и науськиваем на него полицию — типа он сам организовал похищение, чтобы получить страховку. Господи, да какие там убийства! При том влиянии, которое имеют страховые компании, ему влепят десять пожизненных сроков! Но это еще не все. Когда Филарджи загремит в тюрьму, наши люди в Италии и Швейцарии дадут знать его акционерам, сколько он у них украл. Те надавят на правительство, чтобы затребовать его для суда в Риме. Так что если он когда–либо выйдет из тюрьмы в США, то его ждет еще двадцать пять лет в какой–нибудь жуткой итальянской кутузке. Не говоря уже о том, что обиженные им оберут его как липку. Словом, за те пятьдесят лет, что он проведет за решеткой, у него будет время подумать и пожалеть о том, что он оскорбил честь Прицци.

— Прекрасный план, — похвалил Чарли.

— Особенно если представить, что половина его итальянских клиентов наверняка захотят перебраться к нам под крылышко, — добавил Анджело.

— Чарли, раз в этом есть твоя заслуга, то тебе причитается пять процентов от доходной части операции, — сказал Винсент.

Чарли начал было возражать, но Винсент предупреждающе поднял руку: