Честь семьи Прицци

По оценкам журналистов, на цветы было потрачено примерно шестьдесят пять тысяч долларов. Репортаж вели все национальные телеканалы. Генеральный прокурор, министр внутренних дел, глава ФКС, шесть губернаторов и одиннадцать сенаторов лично по телефону выразили соболезнования дону Коррадо и Эду Прицци. На прощальную мессу собралось море скорбящих, черная одежда которых и черная щетина на лицах мужчин сами по себе служили знаками скорби.

Под траурные звуки духового оркестра гроб вынесли из церкви, поместили в катафалк и повезли через мост Верразано к месту последнего упокоения.

Дон Коррадо, отрешившись в молитве, стоял у могилы сына среди восьми печальных телохранителей, пока священник нараспев читал псалмы. Мэйроуз Прицци бросалась на гроб. Затем шестьдесят четыре хориста, одетые ангелами, исполнили «Реквием» Верди в популярном переложении Скотта Миллера. Компания звукозаписи, принадлежащая Прицци, вела запись для мемориального диска.

Пробравшись сквозь толпу, Анджело Партанна сочувственно обнял хрупкие плечи дона Коррадо и прошептал ему на ухо:

— Деньги в Цюрихе.

Дон Коррадо шумно высморкался.

Они вернулись домой во второй половине дня. До появления Чарли оставалось двадцать четыре часа.

— Может быть, смотаемся в Монтак порыбачить? — предложил Сантехник.

— Почему бы и нет? — ответил Чарли.

Сантехник пересел за руль, и минуту спустя они были уже в пути.

— Ты уверен, Чарли? — спросила Айрин.

— Я так и так прикидывал, и, по–моему, все должно выгореть. Представь, нам не нужно будет скрываться, менять внешность, документы. Мы будем при деньгах и при власти. Ты когда–нибудь думала, что станешь женой босса крупнейшей семьи в стране?

— Даже и не мечтала. Это фантастика.

— Точно, фантастика. И я поверю в это, лишь когда мне скажет сам Коррадо Прицци.

— Давай найдем автомат в какой–нибудь аптеке, и я завтра буду ждать там твоего звонка.

— Идет. Нам нужно условиться о месте для встречи, потому что следующим номером мы отпускаем Филарджи. — Чарли обернулся и с жалостью посмотрел на дверь его комнаты. — Нам понадобится «шевроле». Предлагаю вам с Сантехником ждать меня в Брентвуде. В семь–полседьмого туда подгонят машину. Я вам туда и позвоню.

— Отлично, — согласилась Айрин.

Назавтра в два часа дня Чарли отправился на поезде из Смиттауна в Нью–Йорк.

Дон Коррадо плакал, говоря о Винсенте. Он вспоминал первые годы в Нью–Йорке, когда маленький Винсент жил с родителями на Малберри–стрит в Манхэттене.

— Он с детства был серьезным, — рассказывал дон Коррадо, — он учился из–под палки, потому что хотел помогать мне поднимать бизнес. Семья Спина из Агридженто, родня моей жены, дали мне хорошие рекомендации, и я начал торговать сыром и оливковым маслом. Потихоньку дело наладилось. Винсенту исполнилось двенадцать, когда мы переехали в Бруклин. Я лупил его каждый день, заставляя ходить в школу, пока не стало времени следить за ним, потому что мне пришла идея открыть банк — небольшой банк для итальянцев Бруклина, а затем я подумал, что с поддержкой банка я мог бы запустить итальянскую лотерею. Лотерея пользовалась таким успехом, что мне понадобились помощники для расширения бизнеса. Я написал Пьетро Спине в Агридженто, и он отправил ко мне твоего отца — ему тогда было семнадцать лет, в 1926 году. Он приехал как раз вовремя, в разгар «сухого закона». Нам фартило, мы процветали. Партанна занимали особое место в семье Прицци. Мы работаем бок о бок почти шестьдесят лет, твой отец — мой ближайший, главнейший, старейший друг. Теперь, когда старая гвардия сходит со сцены, ты примешь плоды моих трудов, так же как твой отец поддержал меня много лет назад. Мой сын оставил меня, но ты станешь сыном моей семьи. Я посвящаю тебя, помня о принесенной тобой клятве верности и молчания, в боссы семьи Прицци. Согласен ли ты, сын моего друга и сын моей семьи?

— Вы оказали мне великую честь, Падрино.

— Мы скрепим твое посвящение кровью.

Дон Коррадо вынул из лацкана пиджака острую булавку и уколол свой указательный палец. На подушечке выступила капля алой крови. Он протянул палец Чарли, и тот слизал кровь.

— Ты победил, — сказал дон Коррадо. Он уколол палец Чарли и слизал его кровь. — Теперь у нас один разум и тело. Мои враги — это твои враги. Моя воля — твоя воля.

У Чарли закружилась голова от сознания своей власти.

— Я стану честно служить вам, Падрино.

— И нашему делу. — Дон Коррадо высморкался. — Сантехника нужно убрать. Мало того что он предатель, ему многое известно о тебе и твоем отце. Он всем по пьяни разболтает, как работал на оба лагеря. Он переметнулся только ради денег, верно?

— Да.

— Он не защищал свою жену, как ты. Он не хранил верность тебе, как своему командиру, он продался за деньги. Если бы он оставался верен мне, он поехал бы с вами и при первой возможности постарался бы вас убить. Он опозорил меня и потому пусть еще постережет Филарджи, думая, что прощен. А через неделю–две сдай его своим людям.

Чарли внутренне презирал себя за малодушно упущенную инициативу. Он прозевал первый шанс проявить себя настоящим лидером. Но урок был им усвоен.