Честь семьи Прицци

— Он был настоящий мужчина. Но потом что–то произошло. Не знаю что. Наверное, это старость. Я сказал ему: хватит, и он согласился. Пару дней назад я пригласил на обед Чарли и объявил ему, что назначаю его на место Винсента. Он должен был взять все в свои руки.

Анджело ощутил резкую боль в желудке, которая поползла вверх и охватила левую сторону груди, вынудив его опуститься на стул.

— Анджело, Анджело, — с сожалением проговорил дон Коррадо, — сколько тебе пришлось сегодня вынести, а ты ведь не мальчик. Ты переволновался.

Вынув из кармана пузырек с лекарством, Анджело медленно открутил крышку, вытряхнул две таблетки и положил в рот. Дон Коррадо плеснул в бокал красного вина и протянул ему.

— Ничего, все в порядке, — сказал Анджело, запивая таблетки.

— Ты можешь говорить или отдохнешь сначала?

— Я могу говорить. Налей мне целый бокал этого вина, и я запою.

Дон медленно наполнил его бокал и сел напротив.

— Что было в письме?

— Требования Чарли. Он требует очень многого. — Анджело вынул письмо, надел на нос очки в тонкой оправе и стал читать вслух.

— Знаешь, — сказал дон Коррадо, когда он закончил, — теперь я понимаю, что Чарли не поверил моему предложению сделать его боссом.

— Он все–таки сицилиец.

— А дочь Винсента хотела с ним поквитаться и мучила его. Поэтому он заказал Чарли, считая его виновником всех своих несчастий. Когда Чарли женился на сообщнице Луиса Пало, это добило его окончательно.

— Да, Коррадо, Винсент заметно сдал в последнее время, будто из него ушла жизнь.

— А чего было ожидать от Чарли, если жена рассказала ему о том, что его заказал один из Прицци? Естественно, он подумал, что его обложили со всех сторон, и стал защищаться и защищать жену, как подобает мужчине. Он ведь воин с тринадцати лет — с того дня, когда он замочил для нас в Бронксе Фила Терроне. Нам надо по–хорошему разрулить это дело. Эд, конечно, хочет вернуть семьдесят миллионов и банк, да и я тоже, но вернуть в семью Чарли для нас не менее важно. Кто посредник?

— Я.

— Хорошо. Назначь первую встречу. Передай ему, что окончательное соглашение он будет заключать со мной. Пусть приедет сюда. Он любит поесть, и я бы пригласил его на обед, но он будет нервничать и не сможет насладиться трапезой. Поэтому пусть приедет как–нибудь в пять часов вечера, но только в погожий день. Если будет пасмурно, мы подождем. Скажи ему, что Амалия поедет туда, куда он скажет, и будет с его женой, пока мы беседуем. Если я обманщик, если я обману его, пусть его жена убьет мою любимую дочь. Мы должны помириться с Чарли.

Глава 39

Передвижной дом, который арендовала Айрин, был изготовлен компанией «Мактрак» в 1961 году, и либо им никогда не пользовались, либо раньше производители автомобилей работали на совесть. Внутри были две спальни, гостиная, совмещенная со столовой, кухня, туалет и душ. Позади водительского сиденья находилась широкая удобная люлька. Чарли и Сантехник сменяли друг друга за рулем через каждые пять часов. В два дня Сантехник обклеил стены люльки фотографиями из порножурналов, запас которых прихватил с собой в дорогу. Прочие члены экипажа прессой не интересовались. Ни телевизора, ни радио у них не было. Представление о том, что творится в мире, беглецы получали от Айрин, которая, выходя за покупками, всегда читала газетные заголовки. Это случалось нечасто, потому что Чарли опасался слежки.

— Все овощные магазины принадлежат итальянцам, — говорил он, — а у них есть родня, которая нас ищет. У дона Коррадо длинные руки.

Однажды внимание Айрин привлек заголовок сообщения о пожаре в «Садах Палермо», и она купила эту газету. Чарли и Сантехнику стало дурно, когда они прочли список погибших. Почти все имена были им знакомы.

— В жизни не читал ничего хуже, — пожаловался Сантехник. — Господи! Мэри Джингарола! Когда–то я хотел на ней жениться!

Он выронил газету и отвернулся. Дальше первой полосы читать они не стали. Никому не пришло в голову связывать это событие с Бокка. Они не узнали, что Винсент убит.

Айрин и Чарли готовили еду, ходили за покупками и убирались. Филарджи занимал одну из спален. Во время стоянок Чарли закрывал ему окно тяжелыми ставнями, но в дороге открывал. Их трейлер перемещался по маршруту вдоль Южного побережья между Риверхедом и Монтоком, сторонясь главных дорог. На ночь они останавливались в трейлерных парках. На четвертый день, то есть через два дня после отправки первого письма, Айрин села на поезд в Риверхеде и поехала в Нью–Йорк, а с Пенсильванского вокзала на такси добралась до Пятьдесят шестой улицы — проверить, висит ли на тридцать третьем этаже флаг «Нью–Йорк Атлетик». Убедившись, что это так, она отправила Эду Прицци второе письмо.

Во втором письме содержались простые требования. Ацджело Партанна должен был стоять на платформе «Ямайка–Стейшн» у четвертого вагона поезда, следующего по Лонг–Айленд–Роуд и ждать контакта. Пусть Чарли и не ожидал от Прицци никаких сюрпризов, но все–таки назначил встречу на пересадочной «Ямайка–Стейшн», где сходятся поезда трех линий и всегда можно затеряться в толпе.