Четверка червей

— О, привет, Квин! — заметил, наконец, Эллери Джек Ройл. — Занимайте место в ложе для зрителей. Тай, тебе придется прекратить свое выступление. Я достаточно взрослый, чтобы отдавать себе отчет в своих действиях. Блайт и я созданы друг для друга…

— Страница девяносто пятая Священного Писания, — хмуро проворчал Тай. — На завтра назначены съемки венчания. Ради всего святого, отец!

— Кто этот человек? — проворковала Блайт, глядя на Эллери. — Ну, Бонни, мне кажется, ты сказала достаточно. И тебе нужна губная помада.

— Провались она, губная помада! О мама, мама, как ты можешь?

— Джек, милый, стаканчик сухого мартини. Я вся изнываю от жажды!

— Мистер Квин! — воскликнула Бонни. — Ну, разве это не неприлично? Они уже помолвлены! Мама, я просто не могу этого допустить. Слышишь? Если ты будешь настаивать на этой немыслимой свадьбе…

— Чья это свадьба, между прочим? — усмехнулся Блайт.

— Я… я просто отрекусь от тебя, вот что я сделаю! Не нужна мне эта пучеглазая крахмальная манишка в роли приемного братца!

— Отречешься от меня, глупенькая моя?

— Это единственные разумные слова, которые я когда-нибудь слышал от этой блондинистой узколицей кривобокой мегеры в девичьем облике! — выпалил Тай в лицо своему отцу. — И я тоже. Если ты пойдешь на это, между нами все кончено, папа… О, Квин, прошу прощения! Ведь вы — Квин, не так ли? Налейте себе чего-нибудь выпить. Послушай, папа, очнись же наконец! Это всего лишь дурной сон!

— Тай, замолкни, — сухо оборвал его Джек Ройл. — Сигареты вон в том ящике, Квин. Дело решено, Тай, и хочешь не хочешь, но тебе придется проглотить это.

— Проглочу, можешь быть уверен!

— Мама, — бесцветным голосом проговорила Бонни. — Ты уйдешь сию же минуту из этого ненавистного дома вместе со мной, или нет?

— Нет, милая крошка, — нежно ответила Блайт. — А теперь — иди погуляй, как умная девочка, и не забудь навестить парикмахера. Твои волосы просто в ужасном состоянии!

— Правда? — встревожилась Бонни, но вскоре спохватилась и произнесла трагическим голосом: — Мама, это конец. Прощай, и надеюсь, что он не станет тебя бить, хоть знаю, что так оно и будет. Помни, ты в любой момент можешь вернуться ко мне, потому что я действительно люблю тебя. О, мама! — И, разразившись слезами, Бонни вслепую бросилась к двери.

— Сейчас все представляется тебе сладким коктейлем, — горько проговорил Тай, — но через год жизнь с ней покажется тебе полынной настойкой пополам с опиумом. Прощай, отец!

Таким образом получилось, что принц и принцесса обоих королевских фамилий предприняли свой драматический уход одновременно, и в попытке поскорее покинуть сцену неожиданно столкнулись в дверях своими юными царственными лбами.

— Неуклюжий грубиян! — закричала Бонни сквозь слезы.

— А ты почему не смотришь, куда идешь?

— Вот так джентльмен! Где ты набрался таких манер — у Джема Ройла, знаменитого конокрада из Сассекса?

— Послушай, это мой дом, и ты сделаешь мне одолжение, если уберешься отсюда с такой быстротой, с которой эти твои ходули восьмого размера смогут тебя унести, — холодно произнес Тай.

— Твой дом! А мне казалось, будто ты только что покинул его навсегда. По правде сказать, Тайлер Ройл, я очень подозреваю, что за всей абсурдной маминой идеей скрываются твои происки. Ты каким-то образом подстроил эту дурацкую затею, — ты, Макиавелли![36]

— Я? Да я согласился бы скорее видеть отца выступающим в роли голоса за сценой у Мински, чем связанным с твоей семейкой! Если уж на то пошло, то нынешняя комедия — твоих рук дело!

— Моих? Ха-ха! И зачем же мне это понадобилось, скажите на милость?

— Потому что ты и Блайт обречены на провал. Тогда как я с отцом в нашей последней картине…

— Ну да, я читала поистине редкостные потуги саморекламы в «Моушн Пикчер Хералд». А цифры кассовых сборов, опубликованные в «Верайети», — разве они не впечатляют?

— О, я вижу, ты одна из поклонников Ройлов!

— Разве такие существуют?

— Сплетница!

— Протирка для кинокамеры!

В самый драматический момент, когда Тай и Бонни пытались испепелить друг друга взглядами пылающих ненавистью и негодованием глаз, когда Джек и Блайт, стоя у камина, не обращая ни на кого внимания, демонстративно обняли друг друга своими знаменитыми руками, а мистер Квин тяжело вздыхал над фужером выдержанного бренди, Лаудербек, громко кашлянув, величественно вошел в комнату с подносом в руках.

— Пвошу пвощения, — произнес Лаудербек, устремив взгляд на картину Фрагонара[37] на стене напротив. — Некая фванцузская особа только что пвинесла письмо для мисс Блайт Стьюавт. Особа утвевждает, будто письмо только что пвибыло последней почтой по месту жительства мисс Стьюавт и что на нем стоит пометка «Очень важно».

* * *

— Клотильда! — воскликнула Бонни, хватая конверт с подноса. — Доставлять твою корреспонденцию сюда? Мама, и тебе не стыдно?

— Бонни, дитя мое, — спокойно возразила Блайт, отнимая у нее конверт. — С каких это пор ты читаешь письма своей матери? А я уже было поверила, будто ты навеки меня покинула!

— А ты, Тай? — с усмешкой спросил Джек Ройл, подходя поближе. — Ты тоже изменил свои намерения?