Четверо

– «Аврора», я вижу море. Наконец-то я дошёл, – сказал он.

– Будьте осторожнее, – ответила «Аврора».

Он шёл и шёл, и море было огромным, маслянисто-чёрным, оно блестело расплывчатыми бликами в свете звезды и сливалось на горизонте с зелёным небом, где роились рваные бледно-жёлтые облака.

Вот оно. Наконец-то.

Подойдя ближе к берегу, Лазарев заметил, что песок постепенно переходит в гальку. Наклонился, взял несколько круглых, отёсанных волнами камней, рассмотрел их.

Камни как камни. Как на Земле.

Он положил камни в контейнер для проб и пошёл дальше.

В десяти метрах от моря галечный берег резко уходил вниз, и спускаться пришлось осторожно, чтобы не упасть и не повредить скафандр.

Чёрные волны неторопливо накатывали на берег, закипая грязно-коричневой пеной – одна за одной, расшевеливая мелкие камешки и унося их с собой. Через внешний динамик Лазарев слышал, как шумит море, как перекатывается галька, как плещется вода.

Вот оно.

Он подошёл ближе к воде, следя за тем, чтобы волны не добрались до ботинок. Снял с пояса раздвижную металлическую палку-манипулятор, осторожно нагнулся и погрузил её конец на пару сантиметров в воду.

Лучше пользоваться манипулятором – кто знает, из чего состоит эта вода и что за примеси делают её такой чёрной. На всякий случай лучше не допускать её попадания на скафандр.

Достал манипулятор, осмотрел – ничего необычного. Просто чёрная вода. Тогда он вытащил из подсумка ещё одну баночку для сбора образцов, прикрепил её к манипулятору, погрузил в воду и зачерпнул.

Есть образец.

Вода выглядела густой и чёрной, судя по всему – чуть более плотной по консистенции, чем на Земле.

Он плотно закрыл баночку и сунул в подсумок.

Теперь надо взять ещё одну пробу, более глубокую. Он сделал шаг вперёд и тут же отдёрнул ногу – приближалась высокая волна, сильнее, чем предыдущие. Отошёл на пару шагов назад.

Волна накатила на берег и разбилась грязными маслянистыми брызгами.

Судя по всему, ветер усиливался.

Лазарев достал другую баночку, прикрепил к манипулятору, дождавшись промежутка между волнами, подошёл почти вплотную к воде, погрузил палку на максимальную глубину – так, чтобы она коснулась дна, – зачерпнул и тут же сделав два быстрых шага назад.

Это было вовремя: ещё одна волна, взгорбившись высоким гребнем у самого берега, обрушилась на камни и расплескалась коричневой пеной. Лазарев тут же осмотрел скафандр и увидел, что несколько капель оказались на носу ботинка.

Придётся отчистить песком, подумал он.

Глубинный образец оказался более густым, почти как нефть или чернила. Он плотно закрутил крышку и положил баночку в подсумок.

Два образца. Достаточно. Пора возвращаться. И ветер явно усиливается, а волны становятся больше.

– «Аврора», у моря усиливается ветер. Ты уверена, что с погодой всё будет в порядке? – спросил Лазарев, поднимаясь наверх.

– Я фиксирую усиление ветра, но опасных погодных явлений не прогнозирую.

– Хорошо.

Он ещё раз оглянулся на море. Оно стало будто ещё плотнее, его чёрная гладь морщинилась волнами, вспенивалась грязно-коричневым и искрилась оранжевыми отблесками.

Облака на горизонте из лимонно-жёлтых стали грязно-рыжими, они становились плотнее и гуще. Море определённо начинало волноваться: на том месте, где раньше стоял Лазарев, уже вовсю плескалась пена.

Он доверял «Авроре», но не мог не доверять своим глазам. Погода портилась. Возможно, плотный ветер дойдёт сюда ещё не скоро, но в любом случае с возвращением надо поторопиться.

Идти обратно стало уже труднее: сказывалась усталость в ногах. И с наколенником на правой ноге явно что-то не то – на станции нужно будет разобрать его и осмотреть. Может, туда нанесло песка?

Спустя четыре часа, сделав несколько передышек и всё-таки использовав инъекцию кофеина, Лазарев наконец-то заметил на горизонте чёрную точку исследовательской станции. Оглянулся назад, к морю: облака на краю неба уже собирались в грязно-оранжевую тучу, а над горизонтом поднимались клубы пыли.

Плохо дело, подумал он и зашагал дальше.

Внезапный порыв ветра взрыл из-под ног фонтан песка, и Лазарев чуть не потерял равновесие. Через внешний динамик было слышно, что ветер усиливается.

– «Аврора», кажется, ты ошиблась насчёт прогноза… – сказал он в микрофон, и тут резкий порыв ветра толкнул его вправо, засыпав стекло липкой пылью.

Лазарев выкинул руку вправо, чтобы сохранить равновесие. Удалось не упасть.

Надо ускориться.

– «Аврора», ты слышишь? Ты ошиблась с прогнозом. Начинается песчаная буря.

«Аврора» молчала.

Да что опять за чертовщина.

Ещё один порыв ветра ослепил его пылью и опять чуть не сбил с ног. Ботинки вязли в песке почти целиком. Сильно ухудшилась видимость: Лазарев мог ориентироваться только на показания навигатора, но и его экран приходилось постоянно протирать от пыли.

Надо пройти ещё каких-то двести метров.

С каждым шагом идти становилось труднее, ветер усиливался и дезориентировал, всё вокруг замело грязно-рыжей пылью, и Лазарев слышал, как трескуче завывает в наушниках, как скрипит забившийся в динамики песок, скрежеща по ушам.