Читаем Четверо и один полностью

Четверо и один

Скрипнули петли, легкий ветерок скользнул над мостовой. Михаил попытался сориентироваться. Впереди камни, чахлый кустарник и дорога — сотня метров беспросветности. Ни фонарей, ни идей о спасении. Михаил оглянулся. Громада крепости напомнила усеченную пирамиду.

Цепь натянулась…

— Спешить некуда, — уведомил он конвоиров.

— Ты прав, мы на месте, — согласился Себен.

Долина Справедливости — блюдце диаметром метров восемьдесят, зажатое скалами, ровное точно стол плотника. Многочисленные выходы из долины вели в полную неизвестность. Столбы — их Михаил увидел сразу. Два черных обелиска на фоне серости песка и постамент между ними.

— Внимание. — Агол поднял руку. Воины стиснули мечи, напряглись, готовые к броску и удержанию.

— Я совсем тихий. — Настройщик безропотно направился к столбам. Звякнули массивные цепи… Он улыбнулся, растянутый меж обелисков. Слава Хранителям, ноги касались постамента.

Фэрнайты споро обустроили временный лагерь: костры, питье, еда. Михаил отвернулся и посмотрел на горные пики, чьи вершины тонули в серебристом лунном свете. Красивые и холодные пейзажи… Ночь задалась.

Медленно цеплялись друг за друга секунды; время, по обыкновению, растянулось в бесконечную череду мгновений — томительных ожиданием. Михаил, наученный терпению, лениво покачивался на цепочной подвеске, иногда напрягал мышцы рук и ног для проверки работоспособности. Результаты отвратные: к утру тело превратится в набор мертвой плоти.

Звериный крик эхом облетел скалы. И вновь тишина.

— Кто-то идет! — рявкнул дозорный.

Себен и Агол мгновенно вскочили. К лагерю, в неверном лунной свете, брела парочка — кавалер с дамой. Оба в состоянии подпития, как отметил Михаил.

— Ассет. — Себен успокоился. — Я ведь отпустил… Какого Эрона ты приперся, идиот?

— Красноглазый пойман, благодаря мне, — гордо молвил Ассет и пьяно качнулся. — Мне хотелось увидеть.

— Пусть, — отмахнулся Агол. Тише добавил: — Бабенку охмурить.

Офицеры вернулись к кострам — Себен неохотно, Агол с многозначительной улыбкой. Ассет с подругой достигли Михаила.

— Смотри, Хельва, я его взял.

— О! — Женщина приникла к спутнику. Если эронова красотка из соседнего дома увидит ее с героем… — Ты моя гордость.

— И в кино ходить не надо. — Михаил изобразил любопытство.

— Молчать! — Ассет плюнул в заключенного. — Сорг! Я тебе…

Он не договорил, прерванный ответным плевком. Пискнув что-то неопределенное, Ассет вырвался из рук Хельвы и потянулся к мечу.

— Не делай глупостей, — спокойно сказал Себен. — Иначе висеть тебе на столбах.

Бледнея, солдат вытянулся по струнке:

— Я ничего…

— Умница, — похвалил Михаил. — Меня выследил ты?

— Да, — гонора у Ассета поубавилось. Хмельной дурман рассеялся.

— Ты в курсе, воин обещал, воин сделал?

— Завтра я увижу, как ты умрешь! — Асет сглотнул. — Идем, Хельва, выпьем за смерть красноглазого.

Они торопливо удалились.

— Смельчак. — Михаила унял нервную дрожь злости; стих звон цепей.

Серый рассвет наполнил долину тенями. Туманная дымка заклубилась меж камней и пропала, согретая лучами солнца. Величественно и медленно над скалами всплыла огненная корона.

Жмурясь, Михаил созерцал начало дня. Чего-то фэры медлят…

— Всадник. — Себен с хрустом потянулся.

Чагар взбил копытами пыль. Остановился, позволяя Эпру спешиться. Вид у адъюнкта усталый и, вместе с тем, довольный: он успел получить благословение Карола, собрать вершителей Справедливости и выпить с красотками в таверне.

— Где вершители? — осведомился Агол. — Мне надоело морозить задницу.

— Едут. — Эпр оглянулся.

Три телеги, груженные тюками, пять всадников в белых одеяниях — сущие призраки смерти. Ассоциативный ряд Михаилу не понравился.

В долине закипела лихорадочная работа. Солдаты вытащили из телег и привычно собрали атрибуты казни: пяток флагов, помост, обитый красной тканью, и фэрнайтский аналог гарпунной пушки. Полотна знамен развернулись на ветру …

— Острый? — Михаил рассматривал гарпун, что упирался ему в сердце.

— Острый.

— На чем работает?

— Пыльца Эрона, — пожал плечами Себен. — Любопытная пыльца, ее Старые придумали. Взрывается от огня.

Настройщик дрогнул. Хватит ли энергии на защиту?

— Почему не используете в бою?

— Мало ее — только на Справедливость. Не мечами ведь тебя рубить, — хмуро ответил Себен.

— Пора, — кивнул человек в белом.

Пять десятков солдат мгновенно образовали две шеренги. Пройдя между ними, на красный постамент взобрался тучный плешивый мужчина.

— Начнем! — Вершитель достал из-за пояса свиток. — Обвиняемый…

— Отсутствует! — Удар заставил Михаила подойти к делу серьезнее.

Фэр долго и нудно перечислял грехи пленника. Димп считал птиц и облака. На цифре тридцать семь его прервали четверо белых — расчет орудия.