Четверо отважных

Первым таким мероприятием была экспедиция Института по изучению Севера на Землю Франца-Иосифа на ледокольном пароходе «Г. Седов». Во главе ее стояли такие выдающиеся представители советской полярной науки, как О. Ю. Шмидт, Р. Л. Самойлович, В. Ю. Визе, а судном командовал опытнейший ледовый капитан В. И. Воронин. 29 июля 1929 г. «Г. Седов» подошел к берегу острова Гуккера, и О. Ю. Шмидт, как правительственный комиссар, водрузил на берегу советский флаг в подтверждение декрета ЦИК СССР от 15 апреля 1926 г., по которому архипелаг Земля Франца-Иосифа относят к территории Советского Союза. После этого экспедиция основала полярную станцию в бухте Тихой у острова Гуккера, известную тем, что в ней зимовала экспедиция Г. Я. Седова. Эта самая северная в мире полярная станция, находящаяся на 80°20’ с. ш., была торжественно открыта 30 августа. На первую зимовку в ней осталось семь человек, в их числе радист Э. Кренкель. И здесь он много внимания уделял поискам новых связей с радиолюбителями-коротковолновиками, а 12 января 1930 г. установил мировой рекорд дальности радиосвязи: связался с радистом экспедиции США Р. Бэрда, работавшей на противоположной стороне земного шара в ледяной Антарктиде.

К этому времени авторитет Кренкеля как радиста экстра-класса уже был достаточно велик, поэтому не случайно его включили в 1931 г. в качестве бортрадиста в трансарктический перелет дирижабля «Граф Цеппелин», о котором мы уже писали выше. От Советского Союза, помимо Кренкеля, в перелете приняли участие директор Всесоюзного Арктического института профессор Р. Л. Самойлович и ведущий аэролог страны профессор П. А. Молчанов. Во время приводнения дирижабля в бухте Тихой впервые скрестились пути Кренкеля и Папанина. Вряд ли они предполагали тогда, что скоро судьба свяжет их на долгие годы и что их имена неразрывно войдут в историю освоения Арктики.

В следующем, 1932 году Э. Т. Кренкель снова участник важнейшей советской экспедиции в Арктике. Он был включен бортрадистом в экспедицию на ледокольном пароходе «А. Сибиряков», в задачу которой входило совершить за одну навигацию плавание по Северному морскому пути с запада на восток. Возглавил экспедицию Отто Юльевич Шмидт. Его заместителем по научной части был профессор В. Ю. Визе, к которому Кренкель питал глубокое уважение и восхищение его глубокой научной эрудицией. В научном составе экспедиции находился молодой гидробиолог Петр Петрович Ширшов — на этом корабле впервые скрестились пути Кренкеля и Ширшова. В дальнейшем их связала многолетняя крепкая дружба. Такая же дружба завязалась у него на «Сибирякове» и с молодым художником Федором Решетниковым — участником этого рейса.

Мы писали уже об этом историческом рейсе и его практических результатах. Здесь же только хочется отметить, что на долю Э. Т. Кренкеля и его коллеги радиста Е. Н. Гиршевича выпала не только очень большая нагрузка, но и весьма ответственная роль в экспедиции. Если сейчас, при современном радиотехническом и навигационном оснащении судов арктического флота и системы радиосвязи в Арктике, корабли могут держать уверенную радиосвязь с Большой землей, а штурманы могут с помощью радиосредств знать точное местонахождение судна в любую минуту, то ничего похожего на это не было в том далеком 1932 году. Тогда на берегах Северного Ледовитого океана было всего лишь 12 полярных станций, из них десять от Новой Земли до мыса Челюскин и дальше до самого Берингова пролива всего только две. Радистам пришлось проявить высокое профессиональное мастерство и великое упорство, проводя у судовой рации круглые сутки и пытаясь связываться не только с береговыми полярными станциями, но и судами в море, чтобы получать от них информацию о ледовой обстановке на отдельных участках трассы Северного морского пути.

Еще три года назад, готовясь к зимовке на Земле Франца-Иосифа, Кренкель записал в дневнике: «Не могу понять, как это люди могут быть довольны? Неужели ни к чему не стремятся? Деньги? Не в них счастье. Должно быть какое-то внутреннее довольство, а если есть цели, то они должны быть не чересчур далекими. Хорошо, у меня цель — Север… А во имя чего? Чего я этим добьюсь? Север — это средство, но, к сожалению, не знаю для чего…».

Во время рейса на «А. Сибирякове» этим сомнениям пришел конец, все встало на свое место.