Четверть века в Америке. Записки корреспондента ТАСС

Кстати, часто складывается впечатление, что и в международных отношениях Вашингтон тоже органически неспособен признавать свою неправоту. Не исключено, что это проявление того же бытового поведенческого стереотипа, закрепившегося в национальном характере.

Закон как осознанная необходимость

Разумеется, «жить не по лжи» и американцам, и всем остальным помимо религии и морали помогает закон. Но только если это действительно закон, который все честно соблюдают. А если как в сказке Филатова, «действуй строго по закону», значит, «действуй… втихаря», — то это скорее издевательство над справедливостью.

Довелось мне как-то быть свидетелем разговора между российским министром и главным голливудским лоббистом в Вашингтоне. Речь шла об актуальной и по сей день теме: правах интеллектуальной собственности. Американец горячился и доказывал, что продажа с уличных лотков «пиратских» дисков с чужими фильмами, песнями и компьютерными программами — самое настоящее воровство. Наш лениво возражал, что, мол, фирменные диски просто слишком дороги для российского рынка, а смотреть новое кино всем хочется…

Тогда мне, честно говоря, казалось, что в этой позиции есть своя правда. Теперь я вижу в ней один только главный лозунг пресловутого российского правового нигилизма: «Нельзя, но если очень хочется, то можно».

Для американцев, как я уже не раз подчеркивал, «нельзя» — значит «нельзя». И не только потому, что так положено по закону, а прежде всего потому, что закон этот отражает общее представление о справедливости. Поэтому в США никому не приходит в голову «договариваться» на дороге с автоинспектором «за наличный расчет». Поэтому законом запрещено давать взятки и откаты не только собственным, но даже иностранным чиновникам.

Поэтому же люди покупают и лицензионные записи, которые в принципе можно было бы бесплатно скачать из Интернета. Просто им привычно и естественно быть честными, относиться к себе с уважением. Да и известное определение Спинозой свободы как осознанной необходимости тут тоже вполне уместно.

Обществу в целом честность также приносит большие дивиденды. Со времен Вебера принято считать, что именно протестантская этика лежит в основе процветания современных капиталистических обществ на Западе.

Плюсы и минусы морального абсолютизма

К вранью в любых сферах — будь то на школьных экзаменах, в супружеских отношениях или при расчетах с налоговым ведомством — американцы относятся подчеркнуто нетерпимо. Им вообще, на мой взгляд, свойственна определенная прямолинейность — моральный абсолютизм, не признающий полутонов.

Порой это качество их национального характера со стороны кажется своего рода психологической зашоренностью. Американец привык исходить из того, что кратчайшее расстояние между двумя точками — прямая. Он и идет напрямик к своей цели, а если встречает препятствие, то может его пробить насквозь, может перелезть, но может и упереться в стенку лбом. Не потому ли в той же Кремниевой долине так ценятся российские программисты, что они, подобно лесковскому Левше, нередко находят решения и для «неразрешимых» задач? Разумеется, окольными путями.

Да и вообще — выдумки выдумкам рознь. Бывший московский корреспондент агентства АП и газеты Baltimore Sun Дуглас Берч по возвращении домой еще до эпохи Трампа печатно признавался, что… скучает по «свойственному русской культуре здоровому скептицизму относительно ценности неизменной правдивости».

Вслед за Марком Твеном журналист выражал сожаление, что в Америке утрачено «искусство лгать». «Не то чтобы американцы не лгали: мы лжем, как и все остальные: и в залах заседаний советов директоров, и в спальнях, и в налоговых декларациях, — писал он. — Но вот как-то не всегда щедро и по-доброму: боимся, видно, что нас уличат. И когда мы все-таки лжем, многие американцы, кажется, не в состоянии признаться в этом даже самим себе».

Ссылаясь на известный пассаж из дневников Федора Достоевского, Берч повторял его слова о том, что в России «могут лгать совершенно даром самые почтенные люди и с самыми почтенными целями», то есть на самом деле скорее привирать, фантазировать, закрывать глаза на свои и чужие недостатки (другое дело, что в этом же отрывке говорится и о загадочной для нашего классика «известного рода бессовестности русского интеллигентного человека», готового резонерствовать даже на темы, в которых он ничего не смыслит).

Но американца интересуют, конечно, прежде всего его собственные соотечественники. И вывод его достаточно безотраден. «Мы притворяемся, будто живем в культуре, где все могут и обязаны всегда и при любых обстоятельствах резать одну лишь жестокую правду-матку, — констатировал он. — Кого мы обманываем? Только самих себя».