Четверть века в Америке. Записки корреспондента ТАСС

Как раз в начале того же поворотного для отношений России с США и Западом 2014 года у американского агитпропа появился новый начальник. На пост заместителя госсекретаря США по публичной дипломатии заступил Ричард Стенгел, бывший главный редактор журнала Time. Вскоре он решил провести ознакомительную встречу с руководителями ведущих иностранных СМИ, аккредитованных в Вашингтоне. От России пригласили меня.

Объясняя нам тогда свой подход к делу, Стенгел приводил слова покойного американского сенатора Дэниела Патрика Мойнихэна: «Каждый имеет право на собственные мнения, но не на собственные факты». Он подчеркивал, что цитата нравится не только ему самому, но и его начальнику — тогдашнему госсекретарю США Джону Керри.

Крылатая фраза эта считается за океаном аксиомой, но сентенция на самом деле сомнительная, на что я и указал. Проблема как раз в том, что в сложных ситуациях, которых в мировой политике всегда хоть отбавляй, каждая сторона подбирает себе фактические достоверные или хотя бы неложные аргументы, подтверждающие ее позицию, а чужие просто игнорирует. И это еще в лучшем случае, поскольку в худшем факты подтасовываются.

Меня вообще жизнь давно научила, что люди живут верой, а не фактами. Что факты подбираются по вере, а не наоборот. Мне это казалось одним из моих американских открытий, пока я однажды не наткнулся на изречение знаменитого французского дипломата XVIII–XIX веков Шарля Мориса де Талейрана: «В политике важнее не то, в чем правда, а то, во что люди верят». Вот уж воистину: все новое — только хорошо забытое старое.

А наш спор со Стенгелом после первой встречи продолжался и очно, и заочно. Однажды уже в другом месте, но в том же контексте я попросил его прокомментировать бесспорные факты, которые на тот момент были свежими новостями: что власть законно избранного президента Виктора Януковича на Украине была свергнута стихией майдана без соблюдения конституционных норм и что США собирались (тогда это были еще планы) бомбить Сирию без согласия правительства этой суверенной страны.

Ответа по существу я, разумеется, не дождался. Стенгел просто сказал, что мои факты — «фикция, которую можно оспорить». А вот США в своих обвинениях против России оперируют, по его словам, «абсолютно неопровержимыми фактами».

Опять-таки и ему я был задним числом очень признателен за его слова. Цитату о том, будто у США «факты», а у России «фикция», я с тех пор использовал бесчисленное множество раз. Каюсь, отчасти я его на нее спровоцировал формулировкой своего вопроса.

Вы, друзья, как ни садитесь…

Спор вообще был для меня не нов, поскольку до Стенгела я встречал в Вашингтоне и всех до единого его предшественников на посту замгоссекретаря по публичной дипломатии. Учреждена эта должность была в 1999 году при реорганизации американского агитпропа, включавшей упразднение Информационного агентства США (USIA). Функции этого ведомства были распределены между Госдепом и новообразованным Советом по вещанию, позже переименованным в Агентство США по глобальным СМИ.

Причины реформы секрета не составляли: после распада СССР американцы возомнили, что впредь будут единолично править миром и убеждать других в своей правоте им просто не придется. Поэтому на внешнеполитической пропаганде решили сэкономить. Хотя их многие предупреждали, что это серьезная ошибка.

Да они, по-моему, и сами в этом быстро убедились. И с тех пор постоянно ломали голову над тем, за что Америку в мире не любят и почему она постоянно проигрывает свои войны — не только информационные, но и обычные.

Хотя тоже мне, бином Ньютона. Поражения связаны с тем, что войны ведутся по приказу, а не по убеждению и не поддерживаются народом в самих США. Это не мои догадки, это оценки американских специалистов и прессы. Например, военный стратег Харлан Улман, соавтор доктрины «быстрого доминирования», более известной как Shock & Awe, то есть «шок и трепет», применявшейся вооруженными силами США в 2003 году в Ираке, писал об этом в книге «Анатомия провала: почему Америка проигрывает каждую войну, которую начинает». Есть и немало других подобных публикаций.

А в мире американцев терпеть не могут прежде всего за высокомерие и пренебрежение к другим. За попытки везде и всюду устанавливать свои порядки, в том числе и силой оружия. Штыками гнать чужие народы к «свободе, демократии и процветанию» на единый американский манер.

Но признавать, что их проблемы порождаются их же собственной политикой, власти в США не хотят. И вместо того, чтобы сменить музыку, пересаживают с места на место исполнителей — как в басне дедушки Крылова про «Квартет».

За 20 пореформенных лет во главе вашингтонского агитпропа на моих глазах сменилась чертова дюжина начальников. Были среди них профессиональные медиаменеджеры, рекламщики и пиарщики, были дипломаты и журналисты. Но доказать, будто Америку недолюбливают просто за то, что она «на стороне добра», не удавалось никому.