Четвертый Рим

К сожалению, подойти к воротам оказалось невозможно, потому что схватка гигантских зверей проходила прямо на площадке перед ними. У Стефана Ивановича и его людей была единственная возможность спастись — это напасть на зверей, пока они были заняты друг другом, но он, увидев, что с одним носорогом покончено, и не соображая, какова на самом деле сила и неуязвимость грозных животных, непростительно промедлил. Директор лицея соблазнился талисманом, который слетел с шеи Хиона и лежал на земле, бросая кровавые отсветы на изуродованные трупы людей, усеявшие двор. Стефан Иванович подбежал к нему, схватил... и очутился прямо перед мордой бегемота, который, спасаясь от преследовавшего его носорога, сделал круг и оказался в отдаленном углу двора.

Директор лицея швырнул ненужный талисман прямо в разинутую пасть зверя и побежал. Он бежал так быстро, как никогда не бегал даже в дни своей спортивной молодости, но бегемот бежал еще быстрее. Не иначе Стефан Иванович чем-то его приворожил, потому что, не обращая внимания на осыпающих его ударами легионеров и на своего прежнего врага — носорога, который тщетно ревел у ворот, бросая ему вызов, бегемот шутя, в три прыжка, догнал человека, ухватил его громадными клыками за плечо и подбросил по ходу движения, мотнув головой вверх. Стефан Иванович замахнулся специально приготовленным кинжалом, но как-то мгновенно и безболезненно очутился на земле. Гигантская туша раздавила его и, не обращая внимания на случившееся, снова побежала по кругу. Из груди бегемота, словно иголка из спальной подушки, торчал маленький кинжальчик директора лицея. Последний уже не видел, как на сдавленных у входа в клуб легионеров набежал, брызжа кровью и пеной, упустивший добычу носорог и раздавил под собой сразу несколько человек. Раз за разом он бросался на кучку людей, пока вместо них не осталась кровавая стонущая каша. Бегемот, видимо, до этого проткнутый рогом своего врага, наскочил на второго, издыхающего носорога и упал рядом с ним.

Несколько человек, еще живых, но тяжело раненных, пытались отползти в сторону, разгребая руками раздавленные тела и замирая, когда топот бочкоподобных ног сообщал им, что носорог рядом. Однако никому из них не суждено было остаться в живых, потому что привлеченные запахом свежей крови, проломив ослабленные двери, во двор с громким урчанием влетели несколько гигантских кошек — леопардов и тигров. Сначала они набросились на трупы, а потом, одурев от обилия пищи, стали играть еще с живыми, беспомощными людьми, словно кошки с мышами. Оставшийся в живых носорог вначале нападал на них, но потом понял безнадежность своих атак, от которых тигры лениво уворачивались, убежал в коридор вместе с другими животными и устроил бойню оставшимся в живых обитателям первого этажа и подвала.

Потом, когда проводилось властями Москвы дотошное расследование, никто так и не смог объяснить, зачем понадобилось в Римском клубе такое количество крупных хищников, почему клетки оказались открыты, а звери, как нарочно, три дня не кормлены, и только погибший Хион мог бы поведать, что зверей готовили для расправы с плененными монархистами.

Василий, несмотря на все просьбы покровителя участвовать в триумфе, не захотел выйти из своей спальни. Он валялся, как и все последние дни, до двенадцати часов в постели, без интереса рассматривая свою "Хонду", на которой так и не удосужился проехаться. Надо сказать, что Хион нанял ему инструктора по вождению мотоцикла, с которым мальчик каждый день занимался почти целый час. Правда, до вождения дело не дошло, но инструктор неоднократно показывал Василию, как заводить мотоцикл, как на нем ездить, и однажды даже посадил за руль, а несколько раз мальчик упражнялся в езде на одном месте.

Сегодня, когда он точно знал, что на этаже кроме него всего может быть несколько человек, Василий решил без помех доехать на "Хонде" по длинному коридору от своей спальни до трапезной. Выбравшись из шкафа, в котором он спрятался от брата, мальчик подошел к своему мотоциклу и завел его именно так, как это делал его учитель, а потом на малом ходу поехал по бесконечному коридору. Рев двигателя и чудесное ощущение полета-езды на мощном, подчиняющемся малейшему повороту руля аппарате так его заворожили, что он не слышал крики людей, в основном поваров с кухни, на которых напали два леопарда-гурмана.