Четвёртая сторона треугольника

— Да, сэр, но…

— В этом случае горничная была связана, а хозяйка подверглась нападению и ограблению?

Окружной прокурор заявил энергичный протест на обычных основаниях: вопросы не имеют отношения к делу, и после переговоров с судьей упомянутые вопросы и ответы было приказано вычеркнуть, однако у присяжных уже создалось впечатление, что район дома Маккеллов подвергался регулярным атакам грабителей, что и являлось целью Бартона.

Утром третьего дня процесса Эллери мрачно изучал цветную фотографию тощей манекенщицы в вечернем платье из коллекции Шейлы Грей под названием «Леди Нира», когда к нему неожиданно явились отец и сын Маккеллы.

Он выпрямился в коляске, придав ногам в гипсе более удобное положение.

— Что-то случилось?

— Расспрашивая мою жену на прошлой неделе, — начал Эштон Маккелл, возбужденно сверкая глазами, — вы упомянули, что телевизор был ее единственным контактом с внешним миром.

— Ну?

— Взгляните на это!

— Пришло с утренней почтой, — добавил Дейн.

Это был конверт, адресованный миссис Эштон Маккелл. Внутри лежало письмо на бланке компании «Принцесса», производящей мыло, с подписью ее четвертого вице-президента Джастина А. Лэттимура.

Эллери улыбался, читая письмо:

«Дорогая миссис Маккелл!

Наш расчетный отдел сообщил мне, что чек на сумму пятьсот долларов, который был отправлен Вам более трех месяцев назад в качестве приза за названное Вами в нашей программе счастливое число по телевидению вечером 14 сентября, так и не был обналичен.

Поэтому я пишу Вам с целью выяснить, получили ли Вы упомянутый чек. Если нет или же если по какой-то причине Вы не желаете его обналичивать, пожалуйста, свяжитесь с нами при первой удобной для Вас возможности.

Искренне Ваш…»

— Похоже, — заметил Эллери, — это последняя соломинка, которая сломает спину окружного прокурора.

— Наверняка! — подхватил Дейн.

— Давайте не будем возлагать на это слишком много надежд, — предостерег его отец. — К тому же я не могу понять, почему Лютеция не рассказала об этом нам.

— Разве ты не знаешь маму, папа? Она просто об этом забыла.

— Но приз? — пробормотал Эллери. — Чек?

— Что деньги ей и что она деньгам?[47] — радостно перефразировал Дейн. — А призы означают публичность. Ее ум инстинктивно шарахается от подобных вещей.

— Посмотрим. Свяжитесь с этим Лэттимуром и постарайтесь притащить его сюда. Мы должны все разузнать, и как можно скорее.

Один телефонный звонок от знаменитого Эштона Маккелла обеспечил присутствие четвертого вице-президента Джастина А. Лэттимура в палате Эллери во второй половине дня. Лэттимур оказался холеным джентльменом, не пренебрегающим косметикой и (Эллери в этом не сомневался) накладными волосами. Казалось, он не мог решить, выражать ли ему почтение промышленному магнату или высокомерие при виде какого-то писаки, да еще с ногами в гипсе.

— У нас есть утренняя пятнадцатиминутная программа для «Садси Чиппос», — говорил мистер Лэттимур, очевидно решив, что ситуация требует перечисления всех радио- и телепрограмм компании «Принцесса», — и еще одна пятнадцатиминутная передача во второй половине дня с рекламой нашего мыла «Принцесса Белинда» и «Принцесса Анита». Утреннее шоу называется «Семья доктора Долли», а послеполуденное — «Жизнь и Лори Луис». В прошлом сезоне телепрограмму «Час «Принцессы» вел комик Бо Бансон. Буду с вами откровенен, джентльмены, — это шоу явилось бомбой. Рейтинги просто зашкаливали. Для этого сезона один наш парень из рекламного агентства придумал еще более интересную штуку. От эстрадного представления нам пришлось отказаться… — Лэттимур кашлянул. — Хотя наш председатель совета считал Бансона одним из лучших в шоу-бизнесе, нужно было обновлять формат. Во время передачи в среду вечером — как вам, безусловно, известно, мы в эфире в прайм-тайм, с десяти до одиннадцати, — операторы обзванивали зрителей и спрашивали, смотрят ли они «Час «Принцессы». Конечно, большинство отвечали «да» и немедленно переключали телевизор на наш канал, если он уже не был настроен. Отвечавших утвердительно переводили в прямой эфир, и Бо Бансон лично обращался к ним по телефону, предлагая угадать счастливое число от одного до десяти тысяч. Число это выбирала ЭВМ перед началом передачи, и его не знал даже ведущий — он получал его в запечатанном конверте, который время от времени показывал зрителям, отпуская шутки на этот счет — дабы стимулировать их интерес, понимаете?

Эллери пробормотал, что понимает, но, судя по его тону, он предпочел бы временно оглохнуть. На какую-то долю секунды лицо мистера Лэттимура, выглядевшее так, будто он каждый час тер его мылом «Принцесса Белинда» и «Принцесса Анита», а быть может, и «Садси Чиппос», омрачилось, но в следующий миг на нем вновь заиграла улыбка.