Четыре чики и собачка

Вероника думала иначе, но сдвинуть Полину с ее позиции не удалось.

– А еще кто-нибудь из твоих бывших кавалеров умирал не своей смертью?

– Была парочка, но какое это имеет отношение к Антону?

Говорить Полине о том, что она подозревает ее в том, что во временном помрачении рассудка она напала на Антона и убила его, Вероника пока что не стала.

И спросила совсем другое:

– Так и как Ульяна отреагировала, когда узнала, что муж ей изменяет?

– Спокойней, чем я. Мне кажется, что она чего-то в этом духе ожидала. Она лишь спросила, кто мне прислал видео.

– И ты сказала про меня?

– Нет, соврала, что адрес отправителя заблокирован.

– И она не удивилась, что видео тебе прислали, а не прямиком к ней?

– Наверное, об этом у нас с ней еще будет разговор, – вздохнула Полина. – Но пока что ни ей, ни мне было не до расспросов.

Вероника с большим подозрением смотрела на свою подругу. Да, Полина убита горем, она искренне оплакивает Антона и его смерть, но… Но ведь никто не может сказать, чем занималась Полина в тот промежуток времени, когда был убит Антон. Конечно, вряд ли Полину можно заподозрить в убийстве взрослого мужчины, но если предположить, что Антон был без сознания, а Полина пребывала в помраченном состоянии рассудка, то, возможно, у нее и получилось бы забить мужика до смерти.

– Но кровь… – пробормотала она, рассуждая сама с собой. – Там все было в крови. Полинка, ты должна была здорово испачкаться.

Полина с недоумением взглянула на Веронику.

– Откуда знаешь? Ну да, когда я пришла в себя от своего забытья, то обнаружила, что где-то здорово грохнулась. Нос себе расквасила, вся одежда у меня была в крови. Пришлось в стиралку ее засунуть, а сама я в ванну влезла.

И пока Вероника таращила глаза на подругу, пытаясь уразуметь только что услышанное от той признание, Полина продолжила:

– И вот сидела я в теплой ванне, сидела, смотрела на розовую воду вокруг меня, и так мне вдруг себя жалко стало, что пошла за вином, откупорила бутылку. А тут ты звонишь, оказывается, Антон убит. Тут уж хочешь или не хочешь, а за второй бутылкой пришлось идти. Останься со мной, а?

Но от приглашения Вероника вежливо и в то же время твердо отказалась.

Предлогом было то, что ее дома ждут родители. Но на самом деле Вероника банально испугалась. А ну как у Полины такие провалы в памяти – это явление нынче регулярное? Ночью память у нее снова куда-нибудь подевается, утром обнаружит, что Вероника исчезла, а на ее спальном месте кровавое месиво. Полину это, конечно, снова очень удивит. Станет думать: и откуда бы этому пятну там взяться, а?

Весь вечер Вероника не могла найти себе места. Из головы у нее не шла Полина и ее помраченный рассудок. Если Полина больна и подвержена приступам неконтролируемого буйства, то как же это проглядели врачи? Как допустили, чтобы психически больная женщина работала с детьми? Или то безумие, которое охватило Полину, случилось с ней впервые?

Но нет, Вероника перед уходом расспросила, оказалось, что у Полины и раньше бывали провалы в памяти. Она к ним давно привыкла и ничего такого особенного не видела. А вот Веронику ситуация очень сильно встревожила.

Она пошла за советом к папе, который внимательно ее выслушал, но посоветовать ничего не смог. Лишь похвалил, что дочь забрала с места преступления вещественное доказательство их с ней причастности к случившейся трагедии – бутылку виски.

– Сейчас вылью это пойло в унитаз и забудем обо всем.

Он забрал виски и ушел с ним, а Веронику вновь стали терзать сомнения.

– Говорить полиции о том, что я узнала про Полину, или скрыть? Как подруга я должна ее прикрыть. Но в то же время как ее друг я обязана проинформировать, чтобы впредь ничего подобного бы с ней не случалось. А то повадится своих любовников убивать. Это и так уже, похоже, вошло у нее в привычку.

Но не успела Вероника хорошенько все обдумать, как из туалета вернулся ее папа. В руках он держал бутылку виски, в котором оставалось еще достаточно напитка.

– Ты передумал выливать? Хочешь сам выпить?

– Странная штука, – произнес отец, не сводя глаз с бутылки. – Это не наше виски!

– В смысле?

– Это чужая бутылка.

– Что ты такое говоришь? – удивилась Вероника. – Ноль семь, виски, серебристая этикетка, как же она не наша?

– Внешне бутылка похожа на нашу, – согласился отец, – но виски в ней другое. У нас был шотландский, а тут ирландский. И название другое. Я специально с чеком сверился, который мне в магазине вместе с бутылкой дали.

С чеком, конечно, не поспоришь. Вероника даже и не стала пытаться.

– Значит, ты перепутал бутылки в магазине? Пробил на кассе одну, а взял другую?

– Нет, не я, а ты их перепутала. Это не то виски, которое я тебе утром давал.

Вероника онемела. Это было худшее, что могла она услышать от папы.

– И что же мне теперь делать? – пролепетала она затем.

– Боюсь, что придется отдать его полиции.