Четыре чики и собачка

– Что же вы? – с укором обратился он к девушке, прежде чем она успела открыть рот и поприветствовать его. – Оказывается, у вас был весомый повод, чтобы желать смерти потерпевшему. А вы это от нас скрыли!

– Не скрывала я, просто к слову не пришлось.

– А о том, что вы мечтали отравить потерпевшего с помощью виски, снабженного соком грибов-навозников?

– Это я вам сегодня собиралась рассказать. Правда-правда!

Но Вероника видела, что Данила ей не верит. Пришлось рассказать всю правду без утайки про бутылку виски, которую отец вчера не успел окончательно опустошить.

– С этой бутылкой вообще произошла удивительная история, – сказала Вероника. – Дело в том, что я была уверена, Антон успел из нее отхлебнуть. Потом я представила последствия для моего папы, когда вы проведете экспертизу этого виски и установите, что именно в нем намешано и чьи отпечатки находятся на бутылке. Но я – хорошая дочь, я не могла этого допустить и поэтому прихватила бутылку виски, которую считала нашей. Да, стянула улику с места преступления, каюсь в этом.

– Раз уж вы признаетесь во всех этих грехах, может, и в убийстве признаетесь?

– Да вы что! Одно дело подсунуть безобидный напиток человеку, который тебе неприятен. И совсем другое – убить его!

– Безобидный напиток, – повторил Данила и хмыкнул.

– Ну да, безобидный. Этот рецепт все деревенские бабки знают. Если мужик слишком уж за воротник закладывает, они ему водочку с этими грибками подсовывают, и все! Денек помучается с животом и тошнотой, а на другой на водку и смотреть не хочет. Если снова тяга к спиртному просыпается, процедура с подмешиванием настоя в водку повторяется заново.

– И мужики такие дураки? Продолжают пить, хотя знают, что водка с отравой?

– Они же не знают, в какой именно бутылке им отрава попадется. Да жены им и не говорят о том, что они их лечат.

– Лечат! – воскликнул Данила и снова очень скептически хмыкнул. – Значит, и вы тоже решили своего врага немножко «полечить»?

– Ну да! Проучить я его хотела. Когда человек вредничает, то его обычно учат. Но только вчера я чужую бутылку с места преступления стянула.

Данила оторопел:

– Как чужую?

– Перепутала! Обе бутылки были похожи сильно. Я думала, что это наша там стоит, а оказалось, что чужая.

– Ну и ну!

– Только теперь получается, что Антон папиного пойла не пил. Он выпил виски совсем из другой бутылки. Папа вечером эту бутылку, которую я домой принесла, категорически не признал.

– Бутылка у вас сохранилась?

– Вот она!

И Вероника с готовностью передала бутылку полицейскому. Кто бы знал, какое облегчение она при этом испытывала! Но Данила не торопился радоваться.

– Не нужно было ничего брать с места преступления, – буркнул он. – Как мы теперь докажем, что в бутылке именно тот напиток, который и был? Может, вы с вашим папенькой вечером в бутылку еще чего-нибудь намешали?

– За кого вы нас принимаете? Мы честные люди.

В ответ Данила резонно заметил, что честные люди других людей виски не травят. Вероника уж обрадовалась, что он ничего про пирожки с компотом не знает, но оказалось, что Данила и про них был тоже полностью в курсе. И потребовал, чтобы отравленные продукты были бы немедленно сданы Вероникой в руки правоохранительных сил.

– Я не против. Пожалуйста. Пойдемте ко мне в кабинет, я вам все отдам.

Но когда пришли, то, к удивлению Вероники, ни пирожков, ни компота на той полке в шкафу, куда она их второпях закинула, не обнаружилось.

– Что? – спросил Данила. – И где они?

– Я… я не знаю. Честное благородное слово, не представляю, куда они делись.

Данила возмутился.

– Делись! У вас же тут дети! А вы притащили в школу булки и кисель с отравой!

– Пирожки и компот… И не с отравой, а всего лишь со слабительным. Слабительное – оно ведь совсем не вредное.

– Да? Может быть, согласитесь сами своих пирожков отведать? И компотиком запьете?

– И съем! – в приступе самобичевания воскликнула Вероника. – И запью!

Только бы нашлись пирожки с компотом! А то ведь Данила прав, кругом бегают дети, мальчишки вечно голодные. С них бы сталось слопать пирожки и выпить компот, оставленный без присмотра.

– Кто тут вчера у меня был? Ксюша! Она точно была!

И Вероника набрала номер ученицы, но та заданному вопросу даже обиделась.

– Вы чего, Вероника Васильевна? Мы бы никогда не взяли ничего чужого, да еще без спросу.

– Значит, не брали?

– Мы к вам в кабинет даже не заходили.

Пришлось обратиться к камерам видеонаблюдения. Оказалось, что единственным человеком, кто заходил в кабинет к Веронике, была Римма Павловна, их уборщица.

Зашла она с огромными ведрами, также с этими же самыми ведрами и вышла. Больше вроде бы у уборщицы в руках ничего не прибавилось. Но размеры самих ведер позволяли спрятать там и пирожки, и бутылку с компотом.

Вот только попытка переговорить с самой Риммой Павловной не увенчалась успехом. Оказалось, что уборщица расхворалась.

– Говорит, что у всей семьи сильнейшее расстройство желудка. И она, и муж, и двое сыновей-студентов сегодня были вынуждены остаться дома. Римма Павловна переживает, уж не ротовирус ли какой к ним прицепился!