Четыре чики и собачка

Вероника переводила взгляд с одной на другую и понимала, что каждая из этих женщин была красива по-своему. Если у Кристины красота была жгучая и какая-то яркая и подчеркнуто броская, словно ей во что бы то ни стало требовалось почти в ультимативной форме заявить этому миру, какая она красотка, то Ульяна цвела той спокойной красотой, которая свойственна женщинам из очень благополучных семей, которые и сами себе знают цену, и всем тем, кто их окружает, тоже ее знают. Весь ее облик, казалось, говорил: «Ничего личного, но помните, что Я – это всегда Я! А вы – это всего лишь, увы, вы».

Кристина отлично считывала этот посыл, и он злил ее неимоверно. Ведь каких бы титанических усилий ни прикладывала Кристина, чтобы выглядеть роскошно, она понимала, что ей никогда не заполучить этой спокойной уверенности своей соперницы, которую женщине дает лишь мощный и крепкий тыл, который есть, был и будет у нее всегда. Этот тыл был представлен у Ульяны в лице ее могущественного папы, а у Кристины такого папы никогда не было.

И все же Веронике казалось, что Антон никогда по доброй воле не ушел бы от своего тестя, а соответственно, и от Ульяны тоже. Кристине в этом смысле тут ничего не светило. Ради ее тощей кошачьей грации Антон никогда не стал бы рушить свой семейный уклад.

В это время вернулись следователь с Данилой. Вид у них был загадочный.

– Раз уж так получилось, что мы тут все собрались, – произнес Никита Петрович, – то я предлагаю вам всем немножко развлечься и посмотреть фильм, благодаря которому наша с вами встреча и произошла.

Судя по лицам Кристины с Ульяной, они были не в восторге. Вероника тоже сообразила, о каком фильме идет речь, и заерзала.

Но следователь был непреклонен. Он кивнул, и Данила включил запись воспроизведения. Как на грех, монитор был очень приличных размеров и качества приличного, так что все происходящее было видно в мельчайших деталях. Да еще оперативники, горя желанием отомстить за полученные ими бланши, заставили обеих женщин приблизиться вплотную к экрану.

Вероника подошла сама, ей было любопытно.

И с первого же кадра ее поджидал сюрприз. Обстановка в комнате, в которой происходило действие, показалась ей необычной. На стенах висели картины, но это не были портреты классиков, это были какие-то легкомысленные пейзажи с пастушками и вкуснющие натюрморты с фруктами и цветами. Да еще рамы на картинах были тяжелыми и золотыми, таких бюджет их учебного центра попросту бы не выдержал. И шторы! Тяжелые, с ламбрекенами, таких у них в центре точно не было даже в музыкальной гостиной.

Но деятельно занимающиеся сексом мужчина и женщина были Веронике знакомы. По крайней мере, мужчина точно был Антон. Верней, его задница точно принадлежала ему, благодаря узнаваемому родимому пятну в форме подковы. А вот женщина…

– Это не я!

Возглас издала Кристина. Лицо у нее было крайне удивленное, словно она не вполне верила тому, что видела.

– Но это Антон, – заметил следователь.

– А с ним какая-то чужая баба!

Лица женщины разглядеть не удавалось, в кадре была видна лишь ее филейная часть. Занятая любовниками поза позволяла лицезреть лишь их задние части туловища. И все вопросительно взглянули на Ульяну.

Та медленно покачала головой.

– Это не я. Или вы думаете, что я сорвалась бы с места, полетела бы убивать гада, если бы мне прислали наше с ним видео? Максимум, я бы задумалась, как наше видео могло попасть в чужие руки.

Вероника пытливо исследовала взглядом мельчайшие подробности помещения, в котором все происходило. Да, филейная часть принадлежала Антону, благодаря родинке в форме подковы его зад был легко узнаваем.

– С Антохой тут совсем другая баба!

Изумлению Кристины не было предела. Почему она так удивляется? Так, словно… словно она это видео…

Веронике никак не удавалось точно сформулировать свою мысль.

А следователь, осведомленный лучше, уже вкрадчиво интересовался у Кристины:

– Вы посылали жене своего возлюбленного совсем другую запись? Верно?

Кристина молча кивнула, она все еще не могла оторвать глаз от экрана.

– Откуда эта взялась? – пробормотала она. – Я не понимаю…

– А вот я не понимаю кое-чего другого, – произнесла Ульяна, воинственно сощурив глаза на соперницу и уперев руки в крутые бока. – Это что же получается, ты сама на себя мне компромат послала? И зачем? Надеялась, что мы с Антоном поцапаемся, я его выгоню, и он к тебе придет?

– Ну… почти так.

– Вот ты и дура! Лишний раз это доказала. Да никогда в жизни не стала бы я Антошку из-за какой-то шлендры гнать. Шалав вроде тебя много, а Антошка он один такой.

В голосе Ульяны послышались влюбленные нотки. Кажется, она и впрямь относилась к той редкой категории женщин, которые способны простить любимому мужчине все, включая его измену.

Но Кристина ей не поверила:

– Ага! То-то ты так помчалась. Как на помеле полетела. Только… Если запись не моя, откуда тогда мой адрес в письме оказался?