Четыре фрейлины двора Людовика XIV

— Этого-то я и хочу!.. так как вас нужно подстрекать, а вы меня любите. Ален, вот какою ценою вы можете получить мою руку: вернитесь ко мне начальником эскадры.

— Хорошо ли вы об этом подумали!

— Да, и не с сегодняшнего только дня.

— Мария, Мария, ваши виды меня пугают.

— Я мечтаю о моряке, о бретонце!

— Нет! возлюбленная.

— Вы уже отступаете?

— Чтоб вам понравиться и вам служить, я буду способен на всё… Когда-нибудь я вам это докажу… Но я так боюсь вас потерять!

— Вы окончательно ревнивы?

— Да… с час тому назад!

— И ревнуете к кому? великий Боже!

— О! к сопернику, которого я страшусь более всех других.

— Сделайте одолжение, скажите его имя, милостивый государь! — сказала, она, улыбаясь.

— Имя его — самолюбие!

Она заметно выказала недовольную мину.

— Отчего вы не скажете — гордость?

Он замолчал; вероятно он соглашался, что это было настоящее название овладевающей его невестою страсти и сильно возрастающей в её голове.

— Довольно, мой друг, будьте благоразумнее, а в особенности подумайте хорошенько… Вы не можете на меня сердиться за то, что я желаю славы для вашей будущности, потому что я сама хочу над этим потрудиться.

— Вы, Мария!?

— Конечно, двор вас пугает, его общество, его требования, его обычаи вас беспокоят, вас тревожат. Ну, что же! Вернитесь на море, служите королю, от которого исходит всякая милость, который всем повелевает, который решительно в полной своей власти держит и почести и милости; здесь, я буду трудиться для вас, восхвалять ваши заслуги; я буду говорить… я буду интриговать, если даже это понадобится… и я достигну.

— Ах! как ваши планы меня пугают… как бы я лучше желал навсегда поселиться с вами в вашем старинном отцовском замке, или где-нибудь на хуторе в моей прекрасной Бретани…

— О! в таком случае не надейтесь, что-либо от меня получить. Вы родом бретонец, но я уроженка Рютеньиз; мы оба очень тверды в наших решениях… И как бы вы меня поблагодарили со временем!.. Нет, решено: вы вернетесь начальником эскадры.

— Хорошо, я сделаю все возможное; но до этого увижу ли я вас еще?

— Да… Сперва завтра, на той охоте, куда вы приглашены; а потом на следующий день.

— Чтоб окончательно проститься.

— Решено.

Они обменялись поцелуем, потом расстались, так как тихо явилась Анаиса де Понс, объявляя, что г-жа Монтеспан просит к себе девицу Фонтанж.

Глава шестая

Охота, на которой охотятся кое за чем другим, чем за оленями. — Уловка настоящей Фаворитки. — Она сеет на слишком хорошей почве. — Мраморный идол.

Читатель уже предугадывает, вероятно, с какой целью г-жа Монтеспан, после своих неудавшихся видов на молоденькую садовницу и девицу Бовё, желала иметь разговор с Марией Фонтанж.

Настоящая фаворитка, фаворитка лишь по названию, имела полное доверие к себе самой и верила в собственное достоинство. Она желала доставить королю мимолетные развлечения и радовалась заранее, что нашла именно то, чего желала, красота фрейлины была неоспоримо привлекательна, но её холодность, недостаток живости ума и хитрости, который приписывали ей, судя по её наружности, делали её безопасной. Маркиза Монтеспан была её родственницей и, много содействовав её выгодному назначению к фрейлины принцессы Генриетты, она выказывала ей сильную дружбу.

— Идите же, кузина, — сказала она ей, целуя её в лоб, — чтоб на вас можно было посмотреть и вас побранить.

— Меня побранить?.. — проговорила смущенная фрейлина, боясь, что её свидание с Аленом стало уже известным.

— Ну, что же! крошка моя, — продолжала маркиза с улыбкой, — достаточно одного дружеского слова, чтоб вас привести в смущение… Да, я хочу вас побранить, но только по дружбе.

— О, маркиза, я хорошо знаю, насколько вы ко мне добры.

— Еще добры, чем вы можете это предположить. Однако же я должна вас упрекнуть в том, что вы меня почти забываете.

Девица Фонтанж вздохнула свободно и, будучи спокойной от природы, что другие люди, судя поверхностно, считали за холодность, она вновь вооружилась полным своим присутствием духа.

— Извините меня, маркиза, — возразила она, — но я боялась вам наскучить, помешать. Зная, что вы так много заняты серьезными делами, наконец, мои обязанности по должности, которую я заняла около её высочества.

— Хорошо, я более от вас, конечно, ничего не требую, только вперёд, то есть, начиная с нынешнего дня я требую, чтоб этикет и ваша застенчивость не мешали бы вам приходить ко мне почаще, одним словом, как это вам только будет возможно.

— Это такая милость, которую я, пожалуй, употреблю во зло.

— Употребляйте же её во зло.

— Ваша доброта меня трогает.

— Видите для начала я желаю сделать вам что-либо приятное… Я хочу вас познакомить с королем.

— Меня, маркиза!.. — вскрикнула, вся покрасневшая даже от счастья, молодая, честолюбивая девушка.