Четыре после полуночи

— О, Сэм, помогите мне! — воскликнула Сара. — Что-то со мной творится, и я не могу понять, что мне делать!

— Я знаю, что надо делать. — решительно сказал Сэм. — Положитесь на меня, Сара. Помните, что вы мне говорили тогда, в той библиотеке? Честность и вера. Помните? Полная противоположность страху. Честность и вера. Что скажете?

— Не знаю, — задумчиво прошептала Сара. — Это так трудно. Верить. Верить и доверять.

Сэм смотрел на нее в упор, не отрывая взгляда. Вдруг верхняя губа Наоми вздернулась, а нижняя — на долю секунды — выпятилась в форме трубочки.

— Пошли вы, в задницу! — проревела она. — Понятно вам, Сэм Пиблс? Убирайтесь вон!

Сэм продолжал смотреть во все глаза. Вдруг она вздернула руки и устало прижала пальцы к вискам.

— Господи, Сэм, я не хотела… Простите. Сама не понимаю, что на меня нашло. Голова, Сэм… Господи, она просто раскалывается!

Тем временем поезд, отчаянно гудя, прогромыхал по мосту через Провербия-Ривер. Это был дневной товарняк, который шел транзитом, не останавливаясь до самой Омахи. Сэм уже видел локомотив и первые вагоны.

— Времени у нас в обрез, Сара. Нужно действовать. Отвернитесь от меня и смотрите на поезд.

— Хорошо, — вдруг согласилась она. — Не знаю, что вы задумали, Сэм, но я на все согласна. Если же вдруг поймете, что у вас не получается, то просто столкните меня вниз, под колеса. А остальным скажете, что я сама спрыгнула. — Наоми устремила на него молящий взгляд. — Наши знают: они сами видели, как я себя чувствовала в последнее время. От них ведь ничего не скроешь. Вам поверят, вот увидите. Я ведь и в самом деле не могу больше это вынести. Я не хочу, чтобы так продолжалось. А главное, Сэм, я и на самом деле готова наложить на себя руки.

— Замолчите! — твердо сказал он. — Мы не станем говорить о самоубийствах. Смотрите на поезд, Сара, и помните: я люблю вас.

Наоми отвернулась и посмотрела на поезд; до него было около мили, он быстро приближался. Приподняв обе руки, она снова притронулась к своему затылку. И Сэм… увидел то, что высматривал. Прямо на белоснежной шее. Он знал, что менее чем в полудюйме проходит ствол ее мозга, и содрогнулся от отвращения.

Мерзкое волосистое образование было покрыто паутинкой белых нитей, под которым скрывалось оно — розовая масса, пульсирующее желе, которое сокращалось в такт биению сердца Наоми.

— Оставьте меня в покое! — вдруг завизжала Арделия Лорц голосом женщины, которую так любил Сэм. — Убирайтесь отсюда, вы, ублюдок хренов!

Однако Сэм не обращал внимания. Приподняв сзади волосы Наоми, он спросил:

— Вы можете различить номер на локомотиве?

Она лишь слабо простонала в ответ. Сэм раскатал липкий, пропахший солодкой комок в лепешку размером чуть больше паразита, затаившегося на нежной шее любимой.

— Продиктуйте его мне, Сара. Мне нужны эти цифры.

— Два… шесть… о, Сэм, какая нестерпимая боль… словно кто-то пытается разорвать мой мозг на две половинки…

— Не отвлекайтесь, Сара, — прошептал Сэм, прикладывая красную лепешку к омерзительной пульсирующей массе.

— Пять… девять… пять…

Сэм плотно прижал лепешку к розовой пакости и придавил, чувствуя, как барахтается тварь под липким покрывалом.

А вдруг она вырвется на свободу? Вдруг вылезет, прежде чем я смогу ее отодрать? Ведь вся эта штуковина насквозь пропитана концентрированным ядом… что, если он прольется?

Локомотив пронзительно засвистел. И в этом громком свисте потонул возглас боли.

— Не двигайтесь!

Сэм рванул лепешку на себя, одновременно подворачивая ее края и сжимая. Есть! Тварь была пленена в липкой массе, где извивалась и пульсировала, словно крохотное сердечко. На шее Сары остались три крохотные красные точки, как от булавочных уколов.

— Прошло! — выкрикнула Сара. — Сэм, меня отпустило!

— Нет еще, — с мрачной решимостью произнес он.

Красный комок на его ладони судорожно сжимался и разжимался. Гадина рвалась на свободу. Если она…

Поезд уже миновал депо и платформу, возле которой когда-то человек по имени Брайан Келли швырнул Дейву Данкену несколько монет прямо в придорожную грязь. Состав стремительно приближался.

Сэм побежал к рельсам.

— Сэм, куда вы?

— Сюда, Арделия! — хрипло пробормотал он.

И осторожно положил пульсирующий комочек на рельс. Поезд был уже менее чем в пятидесяти ярдах.

Скорее умом, чем ушами, Сэм услышал вопль ярости и ужаса. Пятясь, он смотрел во все глаза, как отчаянно сражается за жизнь существо — нечто, — заточенное внутри липкой солодковой массы. И вдруг… оболочка лопнула, внутри мелькнуло розовое желе, и в это мгновение дневной товарный поезд на Омаху обрушился на мерзкую тварь всей своей чудовищной массой, дробно гремя колесами, безжалостно перемалывающими розовое нечто.

В ничто.

Истошный вопль в мозгу Сэма оборвался, словно обрубленный топором.

Он повернулся к Саре. Ее взгляд был полон безмерной радости, она была ошарашена, точно не могла поверить в случившееся. Сэм обнял ее за талию и, приподняв, прижал к себе. Товарный состав — вагоны, цистерны, контейнеры на платформах — с грохотом проносился в нескольких ярдах от них.