Четыре смерти Себа Морана, или Во всем виноваты лилии

Но Моран появился безоружным. То есть по карманам теплых ватных штанов и куртки, безусловно, можно было распихать с пяток пистолетов, но руки его были пусты.

— Быстрая смерть — это очень щедрое предложение, — произнес он с какой-то глуповато-беспомощной улыбкой. — Да еще и от тебя… Я, пожалуй, соглашусь.

Шерлоку показалось, что он пошатнулся. Нет, это мир пошатнулся вокруг, как тогда, в бассейне — но тут же пришел в норму. Он сказал ровным тоном:

— Тебе не идет эта шапка.

— Вот кто бы говорил о шапках, — Джон хихикнул, коротко, слегка истерично. — Знаешь, тут очень уши мерзнут.

— Майкрофт… — Шерлок полез в карман за телефоном и почему-то не смог достать его с первого раза.

— Не трудись, — коротко сказал Джон. — Я теперь немного разбираюсь в этих делах. Я убил много ваших, да? Теперь даже если бы он хотел меня пощадить, он не сможет. На виду у всех.

Шерлок, однако, набрал номер; послушал гудки. Майкрофт не отзывался, хотя, несомненно, наблюдал за ними. Не мог не наблюдать.

С Майкрофтом нужно будет разобраться позже.

— Я… вынужден извиниться, — слова застревали в горле. — Как так вообще получилось, Джон?

— Это и есть один из твоих вопросов? — он склонил голову на бок.

Вопросы. Ах да, он сказал, что хочет задать Морану несколько вопросов. Совершенно иррациональное ощущение: будто это было несколько часов назад. Шоковое состояние, надо же.

— Считай, что да.

— Случайно, — Джон пожал плечами. — Я просто подумал, что хватит.

— Чего хватит?

— Всего хватит. Нельзя так, как вы, Холмсы. Или как Мориарти. Не понимаешь?.. Ну да, куда тебе. Ты же идиот.

Он казался совершенно спокойным. Если и были какие-то следы истерики поначалу, то он быстро справлялся, брал себя в руки. Да, кстати, о руках — они не дрожали.

— Я избавился от кошмаров, — продолжил Джон спокойно. — Сначала видел тебя вместо Афганистана, потом совсем прошло. Спасибо, наверное.

— Твоя терапия не была моей целью.

— А что было?

— Я думал, что никогда тебя не увижу, — произнес Шерлок, и сразу же понял, что сказал не то, и слова его можно понять совершенно иначе. Но это уже было все равно. — Я приходил… попрощаться на кладбище. Когда ты стоял у могилы.

Джон снова засмеялся.

— Да, я тоже прощался. На твоих похоронах… как-то не до того было. Ну что, вот и свиделись? — он облизнул губы. — Ты как, застрелишь меня? Ты раньше, вроде, никого не убивал.

— Джон, в этом нет необходимости. Все можно уладить.

— Да ладно тебе. Я как-то без предвкушения думаю о пыточных камерах Холмсов. Или о мести других… семей, кланов? Как вы это называете? У вас чудовищная инерция, Шерлок. Ты меня не спасешь. Хотя спасибо за попытку. И да, раз стрелять не будешь, не возражаешь, если я прыгну?

— Как тебе удобнее. Но я еще раз говорю, что в этом нет необходимости.

Джон улыбнулся, покачал головой. Неторопливым шагом направился к карнизу, встал на него, покачался на носках. Нелепый, в этой дурацкой лыжной шапочке и слишком теплой, не по погоде, одежде.

А Шерлок не знал, что сказать. Его перекрутило, выжало насквозь и слова кончились, иссякли.

— Джон, — попросил он, — не делай этого. Пожалуйста.

Джон обернулся через плечо.

— Я рад, что ты живой. Пусть оно так и остается, хорошо?

Он прыгнул.

* * *

Сколько секунд человек летит с шестого этажа? Когда-то, еще в медколледже, они с друзьями рассчитывали на спор: сколько с пятого, сколько с десятого, сколько с двадцатого. Ну и прикидывали, на что будут похожи повреждения при какой высоте. Такая занимательная викторина.

Сейчас Джон не мог бы вспомнить точные цифры даже под страхом смерти — ха-ха, ну улыбнитесь хотя бы на этом месте! — однако был уверен, что срок чертовски маленький. Особенно если это срок твоей оставшейся жизни.

И уж тем более это маленький срок для водителя грузовичка, стоявшего у тротуара. Как его хватило, чтобы взреветь мотором и рвануть вперед, поставляя белый прямоугольный кузов под траекторию полета безвольного тела?

Наверное, водитель тренировался.

Для Джона это выглядело так: полет, что-то белое метнулось к лицу, — он еле успел отвернуть голову и прикрыться руками, — жутчайший треск, а потом ужасный удар, сильнее, чем о воду с вышки. Тело скрутило, дыхание вышибло, и Джон даже не сразу сообразил, что весь мир вокруг него действительно сорвался и покатился куда-то, никакая это не иллюзия. Весь мир: клочья медицинского поролона со специфическим запахом, рев мотора и тряска.

Джон не знал, сколько прошло времени, прежде чем он смог нормально дышать. Наконец он с трудом полез куда-то вперед по кускам поролона, и слава богу, вылез к кабине грузовичка. Там было окошко; он как-то протиснулся сквозь него и вывалился на переднее сиденье.

— Живой? — весело спросила сидящая за рулем женщина; красивая, светловолосая, чуть моложе Джона, он видел ее… полтора года назад, в доме Полковника. — Пристегнись, а то оштрафуют. Хотя нет, не пристегивайся. Пистолет в бардачке, держи наготове.

— Нас преследуют?

— Холмсы и О’Лири, ага…

Джон послушно взял пистолет (зигзауэр, надо же!), проверил патроны. В идеальном состоянии.

— Почему… Мэри? — он очень смутно помнил имя.

Она дернула уголком губ.