Четыре тысячи недель. Тайм-менеджмент для смертных

Если вы давно живете в городе, где гудение автомобильных клаксонов вышло из-под контроля, скажем в Нью-Йорке или Мумбаи, то, едва заслышав этот звук, вы испытываете особое раздражение. Дело в том, что автомобильный гудок – это не просто нарушение тишины и покоя, но чаще всего бессмысленное нарушение: оно снижает качество жизни не только окружающих, но и самих автолюбителей. В моем районе в Бруклине гудки в вечерний час пик начинаются около 4 часов дня и продолжаются примерно до 8 вечера. И в это время только малая часть сигналов имеет практический смысл – например, когда они предупреждают об опасности или призваны разбудить водителя, не заметившего, что светофор уже переключился и можно продолжать движение. Подавляющее же большинство гудков означает лишь «Поторопись!». Но ведь все автомобилисты в этот момент застряли в одной и той же пробке, все хотят побыстрее выбраться, и все одинаково лишены этой возможности. Ни один здравомыслящий водитель не может всерьез полагать, что его сигнал будет иметь решающее значение и наконец сдвинет дело с мертвой точки. Бессмысленный гудок таким образом демонстрирует наше нежелание признавать ограничения, когда дело доходит до личного времени. Это вопль ярости из-за того, что сигналящий автолюбитель не может заставить мир вокруг себя двигаться так быстро, как ему хотелось бы.

Мы сами страдаем, когда пытаемся диктовать действительности свои правила; в этом состоит одна из центральных идей древней китайской религии даосизма. В Дао дэ цзин присутствует множество образов гибкости и уступчивости: мудрый человек (как постоянно напоминается читателю) подобен дереву, которое на ветру гнется, но не ломается, или воде, которая течет, мягко обходя препятствия на своем пути. Такие метафоры призваны пояснить, что вещи просто таковы, каковы они есть, как бы сильно мы ни хотели, чтобы все было по-другому. И наша единственная надежда оказать реальное влияние на мир в том, чтобы работать с этим фактом, а не против него. Но все эти бессмысленные гудки и другие знаки нетерпения показывают, что большинство из нас довольно плохие даосы. Мы чувствуем себя вправе заставлять жизнь двигаться с желаемой скоростью. Однако в результате мы сами делаем себя несчастными: во-первых, тратим слишком много времени на разочарование, а во-вторых, стремление заставить мир двигаться быстрее контрпродуктивно. Так, исследователи, изучавшие поведение водителей на дороге, давно установили, что нетерпеливость за рулем приводит обычно к снижению скорости. (Тактика, когда водитель в пробке на светофоре медленно приближается к стоящей впереди машине – классическая привычка беспокойного автомобилиста, – обречена на провал{120}

. Дело в том, что, как только поток снова начнет двигаться, такому водителю придется трогаться с места медленнее, чтобы не врезаться в автомобиль перед ним.) То же самое относится ко многим другим нашим попыткам ускорить темп движения реальности. Поспешно выполненная работа означает, что вы допустите больше ошибок, которые потом придется исправлять. Если торопить малыша, чтобы он быстрее одевался, это почти всегда гарантирует, что вы не скоро выйдете с ним из дома.

Вторая космическая скорость

Хотя это трудно установить с научной точки зрения, сейчас мы почти наверняка стали гораздо более нетерпеливыми, чем были раньше. Снижение порога терпимости к разного рода задержкам отражается практически во всех областях жизни – от агрессивного поведения на дорогах и продолжительности трансляций политических выступлений до числа секунд, в течение которых среднестатистический пользователь готов ждать, пока загружается нужная страница в интернете. (Было подсчитано, что, если бы первая страница Amazon загружалась на секунду медленнее, компания теряла бы 1,6 млрд долларов за год от общей суммы продаж{121}.) И все же на первый взгляд, как я уже упоминал во введении, это кажется чрезвычайно странным. Практически любая новая технология (от парового двигателя до мобильной широкополосной связи) позволяет выполнять поставленные задачи значительно быстрее, чем раньше. Не должно ли это снизить уровень человеческого нетерпения, позволив людям жить с более предпочтительной для них скоростью? Тем не менее с начала современной эры ускорения люди не радуются тому, что могут экономить столько времени, а все больше тревожатся из-за того, что не могут заставить жизнь двигаться еще быстрее.