Четыре встречи. Жизнь и наследие Николая Морозова

Однако вы, конечно, не должны думать, что каждое наше путешествие сопровождалось какими-нибудь приключениями в облаках. Совсем наоборот. Я сделал в сумме не менее тридцати или сорока экскурсий, и большинство их не ознаменовалось ничем другим, кроме усталости и высочайшего удовольствия видеть с высоты дивные картины горной природы. Ничто в мире не может доставить большего наслаждения, как вид, открывающийся с высокой горы вечером, когда заходящее солнце окрашивает в розовый цвет вершины отдаленных гор, между тем как в долинах, под ногами, уже давно все покрыто вечерней мглой, а в городах внизу (например, в Женеве, когда смотришь на нее с вершины Салева) один за другим зажигаются фонари, и через несколько минут каждая улица вырисовывается, как на плане, прямыми линиями из огненных точек, как будто там раскинулась огненная паутина. А какая прелесть бывает там в ясную лунную ночь, когда видишь с вершины горы, как полная луна отражается в темной глубине Женевского озера, лежащего далеко внизу, и освещает волшебным голубоватым светом все обращенные к ней склоны окружающих гор и ледников, белеющих вдали, между тем как другие, противоположные, склоны остаются совсем невидимыми для глаза, как будто это сама бесконечная тьма и пустота ночи, а поперек озера и долин, от одного края до другого, тянутся бесконечные черные тени гор…

Из обычных курортных мест на северном прибрежье Женевского озера гора Граммон представляется в ясную погоду огромным тяжелым массивом, отвесно спускающимся из-под небес прямо в воду, и смотреть на нее приходится несколько приподняв голову вверх, хотя противоположный берег озера, на котором она громоздится, и лежит от вас более чем на двадцать верст расстояния. А в ненастную погоду вся верхняя половина этой горы бывает как бы срезана облаками. Благодаря им всякий раз, когда мне приходилось видеть ее из своих окон в пасмурный день, казалось, что она вместе с такими же горами, окаймляющими с обеих сторон смежную Ронскую долину, составляет стены громадного зала, полом которого служит озеро и его продолжение — долина, а потолок состоит из слоевых туч.

Взобраться на Граммон возможно только с противоположной южной стороны, которая более отлога, и мы с Черепахиным уже давно с тоской поглядывали на него. Наконец, в один очень жаркий день, когда на небе не было ни одной тучки, вдруг собралась туда, вслед за нами, целая компания эмигрантов и студентов, да притом еще с дамами. Мы с моим обычным товарищем по путешествиям только переглянулись друг с другом при виде этой пестрой толпы и с любопытством ожидали, что выйдет из всего этого собрания, когда воображаемый пикник придется превратить в настоящее трудное восхождение.

И вот через полчаса большая толпа молодежи с длинными горными посохами в руках и с корзинами за плечами, наполненными всякими съестными припасами, сластями и бутылками вина, весело отправилась на пароходе через озеро, к подошве Граммона. Мы высадились на противоположном берегу в одной из боковых долин и начали огибать гору, рассчитывая, что будем на вершине не раньше чем во вторые сутки путешествия.

Сначала подъем был не особенно крут, и по нему шла проезжая дорога, доступная для мулов. С обеих сторон поднимались склоны гор, покрытые кое-где группами елей, посредине долины бежал каскадами горный ручей, и время от времени попадались скотные дворы, где можно было напиться очень вкусного молока. Так мы поднимались все выше и выше, огибая гору, с утра до позднего вечера, но все-таки не поднялись и до половины. Наступила теплая лунная ночь с ярко блещущими звездами, кругом не было видно ни одного живого существа, и только около полуночи мы добрались, совершенно усталые, до одного скотного двора. Эти дворы, или скорее сараи, встречаются изредка даже на очень высоких и уединенных горных пастбищах Швейцарии, нередко так далеко от обитаемых мест, что пастухи, приходящие в них исключительно летом со стадами, не видят человеческого лица по целым неделям, а по зимам они остаются занесенными глубоким непроходимым снегом. Вдали слышалось мычание стада и звуки колокольчиков на коровах.