Четыре встречи. Жизнь и наследие Николая Морозова

Точно так же мотивами современных войн являются теперь или прямо освободительные великодушные идеи, или причины национального характера, в которых прежний личный эгоизм заменился эгоизмом национальным, а ведь это уже наполовину альтруизм, т. е. переходная ступень к дальнейшей стадии гражданского развития человеческого рода, единого во всех своих племенах и народах.

Все это показывает, что война на земле уже не играет теперь руководящей эволюционной роли. Она явно еще не достигла своих конечных результатов, но уже освободила к пышному развитию зародыши новых, великодушных чувств в человеческой душе, которые могут совершать дальнейшую эволюцию человечества и без потоков человеческой крови и целого океана страданий.

Боевой клич[2]

(Из незаконченных стихов 1916 года)

На нивах кругом наливается колос,А издали слышатся звуки войны…Мне чудится в мире пророческий голос,

Которым и воздух и рощи полны…«Сражайтесь, сражайтесь, народы Европы!Бросайтесь в раскрытые сети ловца.Хватайтесь за ружья, спешите в окопы!Кричите друг другу: война до конца.Нас рок неизбежный ведет на расправуЗа то, что не сбросили старых цепей.Вперед же! Под пули! Воспойте во славу

Возлюбленных ваших и мудрых вождей.Вы будете босы, вы будете голы,Крапивой покроются ваши поля.Тибетцы, китайцы, киргизы, монголыПридут вам на смену… Готова земля!Они завладеют пустыми местами…Готовьте дорогу для мирных людей!

Их руки поднимут упавшее знамяГражданской свободы и братских идей.Смелей же! В могилы! На пушечный грохот!В смертельные лапы кровавой войны! Чу!В грохоте пушек уж слышится хохотИ клич боевой самого сатаны!»

«РЕВОЛЮЦИЯ И ЭВОЛЮЦИЯ»[3]

Революция и эволюция[4]

Пронесся короткий, но мощный порыв общественного урагана. Затихли на улицах Петрограда ружейные и пулеметные выстрелы, и поднявшиеся волны бури, налетая одна на другую, перевернули вниз то, что было наверху, и, несомненно, перевернут, откатываясь назад, еще многое.

Проходит все, и нет к нему возврата.Жизнь мчится вдаль мгновения быстрей…

Очень трудно среди этого вихря событий правильно оценить совершающееся на наших глазах, и можно с уверенностью сказать, что большинство общественных деятелей, которые поспешат или уже поспешили высказать свое мнение о том, куда несет нас теперь ниспровергнувшая все преграды народная стихия, окажутся в положении лжепророков, несмотря на всю свою убежденность и искренность.

Совершившийся теперь государственный переворот вышиб фундамент не только у самодержавия, но рикошетом и у сторонников парламентарной монархии[5], а вслед за тем лишил права на дальнейшее существование и всех тех, кто искренно ждал спасения России от успешного натиска внешнего врага на ее самодержавных угнетателей, которых теперь больше нет.

Нельзя пока сказать с уверенностью, не последует ли за первым ударом землетрясения еще и двух-трех новых. Ведь наша обрушившаяся от собственной гнилости монархия оставила нам, республиканизм, страшно тяжелое наследство. — Умышленно разделяя население на обособленные друг от друга касты, она столетиями ослабляла страну, поселяя в разных слоях общества недоверие друг к другу и взаимную вражду, и потопила наконец все в потоках человеческой крови. Отнимая в продолжение почти трех лет всеразрушающей войны крестьянские руки от их обычного занятия — земледелия, она не позаботилась даже заменить их в достаточной мере, как в Германской империи, руками пленных. Она отправляла пленных неизвестно зачем в отдаленные места Сибири и Закаспийского края, чуть не на голодную смерть, и даже в Центральной России назначала их главным образом на малоспешные работы вроде канализации и осушения болот. В результате всего этого она поставила перед нами в эти трудные дни призрак самого ужасного из всех земных царей — царя Голода.