Четыре желания [СИ]

— Дьявол, — Фрэн оттолкнул впавшего в ступор мальчишку и прыгнул вперед.

Аня.

Главное не показывать ему свой страх, поэтому я гордо молчала, когда Фрэн пинал меня сапогом; молчала, когда он связал руки; молчала, когда, забавляясь, он махал мечом перед моим носом.

Он оценил мою выдержку, а проявленная наглость свела на нет попытки управлять ситуацией.

— Говнюк, — его лицо беспомощно перекривилось, — Если бы не приказ короля-чародея доставить тебя в целости и сохранности, я вытряс бы твою мерзкую душонку!

— Не сомневаюсь, — нахально вякнула я, чувствуя, как поджилки трясутся со страха.

Фрэн бросил на меня удивленный взгляд. Нахмуренный лоб выдавал глубокий мысленный процесс: глыбастый наблюдатель ни как не мог взять в толк, почему я не пасую перед его силой.

Кажется, этот раунд я выиграла.

Я сидела, смотрела на костер, и думала о Люсе. Разыгравшееся воображение подбрасывало яркие картинки: обнаженный Люс в объятиях Майи; довольная, она выгибается, губами скользя по его груди, вниз, туда, где кончается поросль темных волос…

«Озабоченная потаскушка», — обреченно прошептала я, чувствуя, как от боли сжимается сердце и противно чешутся глаза. — «Сейчас разревусь!» — я отвернулась, чтобы Фрэн ненароком не увидел моих слез.

Кажется, мне удалось задремать, когда я услышала топот копыт: к нам кто-то приближался.

— Что это? — спросила я прислушивающегося Фрэна. — Ты слышал?

Наблюдатель сорвался с места. В его руках сверкал меч.

Секунду ничего не происходило. Фрэн недоуменно повел плечами, опустил оружие, но тут из-за деревьев вырвались конники.

— Дьявол, — Фрэн отпихнул меня в сторону и прыгнул наперерез бандитам.

Испуганно наблюдая за схваткой, я вжалась в ствол огромного дуба. Меч Фрэна с шумом вспарывал воздух. Свалка. Вопли. К моим ногам свалился убитый головорез. Чувствуя, как к горлу подступает дурнота, я ошалело смотрела на рассеченное рябое лицо. Желудок сжался от рвотных позывов. Я отвела глаза и судорожно сглотнула. Только проблеваться не хватало!

Между тем оставшемуся в живых бандиту удалось потеснить Фрэна. Один взмах боевого топора и серебряный меч выпал из рук наблюдателя. Тот оскалился, вытянул из голенища стилет и бросился на громилу, который ответил отлично поставленным ударом в челюсть.

Не соображая, что и зачем делаю, дрожащими связанными руками я схватила выпавший меч и, поддавшись вперед, вонзила в спину бандиту. Тот вздрогнул, повернулся в мою сторону. Я невольно отпрянула.

Бандит хватал ртом воздух; его рука дернулась, описала в воздухе кривую; он булькнул и неловко завалился набок.

— Спасибо, — хрипло произнес Фрэн, вытирая кровь с изрядно помятой физиономии.

И тут я поняла, что мои руки больше не связаны — одним взмахом стилета наблюдатель перерезал стягивающий их ремень.

— Кто это был? — спросила я, растирая отекшие запястья.

— Обычные бандиты. Грабители, — ответил Фрэн, седлая огромного черного коня.

Наблюдатель вскочил в седло, нагнулся, ухватил меня за шиворот, и рывком усадил впереди себя.

— Даже так? — я повернула к нему лицо и нервно хихикнула. В невысказанный до конца вопрос я вложила весь отведенный на мою долю яд.

— Сделай милость, Демиан, заглохни, наконец, — спокойно ответил наблюдатель, придерживая меня свободной рукой.

Я чуть не свалилась, услышав человеческие интонации в усталом голосе.

Глава 2

Аня.

Мне снился Люс: красивый, обнаженный, смеющийся. Его уверенные руки страстно ласкали, прижимая меня к груди…

Открыв глаза, я едва не застонала — я была прижата к мужской груди властной рукой. Я неуверенно подняла голову — крепко прижимая к себе, наблюдатель рассматривал меня с неприкрытым интересом. Увидев, что я проснулась, он смущенно моргнул и холодно отстранился.

— Привет, — неуверенно прошелестела я.

Он не ответил, только отвел глаза. Его лицо снова обрело равнодушное выражение.

Гадая, что все это значит, я озиралась по сторонам. Пейзаж не производил впечатления: такой же бездушный и холодный, как покачивающийся в седле наблюдатель.

Я вздохнула и заговорила о Шекспире. Больше для себя, не для него, пустилась в пересказ «Сна в летнюю ночь». Фрэн не заткнул меня, наоборот — навострил уши, с явным интересом вслушиваясь в сюжетные перипетии волшебной сказки.

— Оберон? Я его не знаю, — Фрэн недоуменно хлопал прозрачным глазами.

Над шутками Пэка он сдержанно посмеялся, а прихотливые взаимоотношения сбежавших из Афин юных влюбленных, постоянно меняющих предметы любви, заставили его хохотать.

— Такими сказками ты развлекал Майло? Не удивительно, что он потерял голову от любви к тебе, смазливый щенок, — в серых глазах наблюдателя не было и тени недавней враждебности.

Я поникла — чужое прошлое снова нагнало меня. У меня оказывается, бывший любовник имеется. Майло! Так вот в чьей смерти меня обвиняют. Час от часу не легче.

— Я не помню твоего брата, Фрэн. Вообще ни чего не помню, — я опустила глаза.

Меня удивило, но он и не подумал обижаться, а вместо этого попросил:

— Расскажи еще.

Я рассказала — историю трагической любви Ромео и Джульетты; про предательство Яго; про грозного герцога-бурю.