Четырнадцатая золотая рыбка

«Мы знали, что мир уже не будет прежним».

* * *

Дедушка сидит за кухонной стойкой с ноутбуком, жует буррито и попивает чай.

Я не в силах сдержаться:

— Что там будет написано?

— О чем ты?

— Про нас. В учебниках. Что там будет написано?

Дедушка непонимающе смотрит на меня.

— Что Мелвин Сагарски и Элли Круз изменили мир? Или что мы его погубили?

— Погубили? Мы спасаем людей от старости! Как от полиомиелита!

— Но старость и полиомиелит — разные вещи, — возражаю я.

Дедушка недоуменно кивает головой:

— Какая муха тебя укусила? Это наука! Так делаются открытия!

— Я верю в науку! Но что, если это плохая идея? Что, если мы никакой не Солк? Что, если мы — Оппенгеймер? Что, если T.melvinus — это бомба?!

— Глупости! — отмахивается дедушка и поворачивается обратно к компьютеру.

— Ты нравишься Брианне! — выпаливаю я.

Дедушка озадаченно оборачивается:

— Кто такая Брианна?

— Моя подруга! Бывшая подруга. Я ее больше не узнаю, но это не важно. Она хочет с тобой встречаться!

— Я вдовец. Свидания меня не интересуют.

Дедушка не понимает. Он — как Мария Кюри с ее радиацией. Он не видит, что его открытие погубит все.

— Ты… Ты как мумия! Вернувшаяся к жизни! — говорю я.

— Ты совсем запуталась, — вздыхает дедушка.

Он говорит со мной, как с маленьким ребенком, закатившим истерику.

Я смотрю на радужную майку дедушки и внезапно понимаю, чему Лилея пыталась научить нас своим подарком. Конец — это печально. Как смерть рыбки, бабушкины тапочки, мы с Брианной. Но начало — это захватывающе. Как талант, который вдруг открываешь в себе, или как новые друзья. Радж.

— Это цикл жизни, — вспоминаю я слова Лилеи. — Жизнь должна двигаться вперед, а не назад.

— Разве кто-то хочет двигаться вперед? Я — нет.

Мысли вихрем кружатся у меня в голове, и я думаю о том, каково это — стоять на месте. Как моя мама. Она боится вновь совершить ошибку, хотя всем ясно, что Бен — это тот самый кусочек пазла, которого ей недоставало.

— А как же твой закон движения? — спрашиваю я. — Тот, кто перестает двигаться, застревает на месте! Как мама с Беном!

— Она могла бы найти себе и получше, — отвечает дедушка, будто не понимая, что я хочу сказать на самом деле.

— Что, если мы зашли слишком далеко? Что, если мы погубим весь мир?

— Какие страсти! Ты вся в маму.

— А что будет с мусорными баками?

— Я выставлю их на улицу вечером.

— Что мы будем делать? Когда все старики опять помолодеют, кто будет за главного? Кто будет решать, когда нужно выносить на улицу мусорные баки и включать отопление? Кто будет за старшего?

На мгновение кажется, что дедушка застигнут врасплох моим вопросом, будто ему это не приходило в голову. Потом его взгляд становится ледяным.

— Тебе не понять. Тебе не пришлось через все это пройти, — говорит он.

Слова слетают у меня с языка прежде, чем я могу остановиться:

— Но я хочу через это пройти! — И я умоляюще смотрю на дедушку. — Неужели взросление, старение — жизнь! — так уж ужасны?

Его взгляд замирает на мне, словно он видит меня впервые.

Я вдыхаю полной грудью и вспоминаю, что чувствовала, танцуя в том темном зале и всем телом ощущая ритм музыки: что вот-вот случится нечто — неизвестно что, — и я хочу испытать это вновь.

— Я хочу знать, каково это, — шепчу я. — Мне всего двенадцать.

Хлопает дверь в гараж. На кухню заходит мама с пакетами в руках.

— Я принесла китайскую еду, — с улыбкой объявляет она. — И да, папа, я взяла тебе курицу с грибами и добавку соуса.

Дедушка смотрит на пакеты, потом на меня.

— Я не голоден, — говорит он и выходит из кухни.

Мама поворачивается ко мне:

— Наверное, все когда-нибудь случается в первый раз.

Наблюдение

Я надела самый теплый свитер, но это не помогает растопить лед между мной и дедушкой.

В школе он мигом проглатывает свой обед и куда-то убегает.

Радж озадачен:

— Что между вами произошло?

— Мы поссорились, — вздыхаю я.

— Из-за чего? — удивляется парень.

— Да так, из-за чепухи, — уклоняюсь я от ответа.

Будто спор о судьбе всего человечества — это чепуха.

Мама терпеть не может полупустой зал на премьере и просит помочь ей заполнить оставшиеся места. Она вручает мне кучу билетов на «Наш городок», чтобы раздать в школе.

На уроке естествознания я спрашиваю у Момо, не хочет ли она пойти на спектакль.

— Это бесплатно, — объясняю я. — Моя мама — режиссер.

— С удовольствием! — отвечает она. — А ты пойдешь?

Я кривлюсь:

— О да, я-то пойду.

Дедушка смеется:

— Мне это знакомо. Мне приходится ходить на все футбольные матчи брата. — И добавляет: — Хочешь, сходим куда-нибудь после спектакля? Поедим замороженного йогурта?

Я улыбаюсь в ответ:

— Отличная идея!

Премьера «Нашего городка» назначена на вечер пятницы. Мама уже уехала в театр готовиться, и нас с дедушкой подвозит Бен. Дедушка надел пиджак с галстуком. Я жду, что он начнет жаловаться, что его насильно затащили на спектакль, но он непривычно тих.

В театре аншлаг. Видно, не зря я старалась. Я машу рукой Момо, которая, похоже, привела с собой всю семью. Мы рассаживаемся. Свет гаснет, занавес поднимается.