Чингисхан. Пядь земли (СИ)

Никто так не формирует новые легионы. У Октавиана и Вегеция написано, что новые легионы формировали, забирая из старого легиона минимально необходимое количество центурионов, которые должны будут вырастить деканов, тессерариев и прочих легионных специалистов в подготовительный этап, после чего новый легион можно будет называть легионом. И даже так учреждение легиона происходило не каждое столетие, а главным рекордсменом по количеству сформированных легионов был Гай Юлий Цезарь, создавший тринадцать легионов, а после него идёт принцепс Октавиан Август, создавший двенадцать легионов. Впрочем, в итоге больше всех легионов создал именно Октавиан Август, потому что он снова сформировывал некоторые легионы своего двоюродного деда, разогнанные после убийства ставшего ненадолго пожизненным диктатором Цезаря.

Формирование или воссоздание легиона — это небыстрое дело, требующее больших денег и ресурсов. Римляне подходили к такому делу основательно и только при совпадении всех условий.

У Эйриха же получалось, что тысяча инструкторов будут работать над подготовкой одного легиона, что чрезмерно и нерационально. Было бы чрезмерно и нерационально, не будь остготы в особой ситуации, когда новый легион нужен срочно, буквально в следующем году.

— Родных и близких разместить в отдельных шатрах, шатров хватит на всех, — продолжил Эйрих. — Примипил Русс, выдели центурию для добычи леса — нам разрешено использовать для своих нужд лес к западу. Ожидаю начала строительства образцового каструма через три дня.

— Будет сделано, претор, — заверил его Русс.

— Выполняйте, — кивнул Эйрих и направился обратно в деревню.

Пока он занимался организационными вопросами, в деревне уже начался праздник.

— Отец, — Эйрих вошёл в бражный дом, где было почти не протолкнуться.

— Сын! — помахал ему рукой Зевта. — Проходи, садись рядом!

Мальчик сел по правую руку от отца и принял рог с вином. Есть хотелось, поэтому он не отказался от предложенной запечённой со специями куропатки.

Окружающие соплеменники были одеты гораздо богаче и красивее, чем раньше: либо очень успешные набеги, либо их, наконец-то, заметили римские купцы.

— Рассказывай, сын! — весело воскликнул уже подвыпивший Зевта. — Всем тихо!

В кратчайший миг возникла тишина.

— Начать следует с того, что мы спокойно дошли до Филиппополя, что в диоцезе Фракия, — заговорил Эйрих. — По пути нас никто не беспокоил, но было сложно найти ночлег, потому что римляне предпочитали разбегаться перед нашим приходом...

Его слова вызвали весёлый смех.

— ... на месте, при помощи римлянина Татия, я сразу же познакомился с Соломоном Атратином Приском, викарием диоцеза, — продолжил Эйрих. — Он предложил мне два таланта серебра за отражение набега вандальского рода асдингов.

— И ты согласился? — с горячим интересом спросил отец.

— Два таланта серебра же! — усмехнулся Эйрих. — И ты бы согласился!

Снова волна смеха всех присутствующих — люди и так любят истории о богатстве, воинской доблести и победах, но больше всего ценимы такие истории, поданные в юмористической форме.

— Дальше рассказывай, не томи! — поторопил его Зевта.

— Асдингов, как оказалось, было пять тысяч, а у меня всего четыреста воинов, могущественных, умелых, но четыреста, — продолжил свой рассказ Эйрих. — Пришлось прогуляться на север, к Дунаю, чтобы прояснить, что происходит на южном берегу и выставить тайные дозоры. И действительно, вандалы уже готовились к пересечению реки и большому набегу. Мы поймали одного разведчика, звали его Гайзарихом, он рассказал нам всё.

— Я же всегда говорил! — воскликнул уже изрядно пьяный Торисмуд, сенатор из белой фракции. — Эйрих — умный муж, думающий неро... нео... как там?

— Неординарно, — подсказал Эйрих.

— Ха! Что я говорю! — всплеснул руками старик.

— Мы позволили двум с половиной тысячам вандалов перебраться через Дунай и встать лагерем, — Эйрих сделал паузу на глоток вина из рога тура. — Напали мы ночью...

— Четырьмя сотнями на две с половиной тысячи?! — поражённо воскликнул отец Григорий. — Не может быть такого!

— Так всё и было, — улыбнулся Эйрих. — Я использовал купленные в Филиппополе амфоры с дёгтем, чтобы создать дым, которым, как и в тот раз, с римскими ауксилариями, удушить врагов и снизить им видимость, пока мои воины подбираются поближе. Когда дым рассеялся, мы атаковали и разбили асдингов, убив их вождя и вынудив немногочисленных выживших тонуть в Дунае.

На этот раз повисла тишина. Все знали, что Эйрих очень редко шутит, поэтому никто не мог понять, шутит он сейчас или нет. Но история звучала слишком фантастически, чтобы поверить в неё сразу.

— Я был там, — произнёс Иоанн Феомах. — И есть ещё пять десятков доблестных воинов, которые были там.

Сам римлянин в бою не участвовал, но действительно всё видел. Издалека.

— Это не шутка, мы действительно разбили асдингов и получили два таланта серебра в награду, — продолжил Эйрих. — Но это было ещё не всё, потому что в Филиппополь, пока мы занимались асдингами, прибыл гонец от консула Флавия Антемия, это второй человек в Восточной империи. А дальше...