Чё делать?

– Чё?

– Вон пошла отсюда, – взорвался Патроныч.

– Грубый ты, Антон Петрович, человек. Я к нему, понимаешь, со всей душой…

– Зинка, вали на х.. отседова. У нас тут есть кому полы мыть. Да ведь, мил человек? Бери швабру, любитель халявных джинсов.

– Я? – переспросил любитель халявных джинсов.

– Ты, ты. Давай, за работу.

Так Дюша, рожденный под знаком водолея, снова воссоединился с родной стихией воды.

10

«Подумать только, я – единственная, кто знает про маньяка. Единственная. Ну, Лизка не в счет. Она ж не верит, что это – тот хмырь с курткой. Я с ним один на один осталась». Вика Клюева, разоблачительница маньяка несла свою тайну сквозь равнодушную толпу и чувствовала себя одинокой и беззащитной. «Никто-то мне не поможет, бедной, слабой девушке. Все заняты своими покупками. Эгоисты. Ничего кроме шмоток не видят вокруг», – возмущалась Вика, потому что у самой интерес к шмоткам как отрезало. Ничто не могло ее отвлечь от мрачных мыслей: ни пуховик такой серый с красным, адидас настоящий с кнопками, ни топик такой розовый с Майклом Джексоном, ни шорты такие, как у Памелы Андерсон, о каких Лизка-дура мечтала…

«Эх, Лизка, Лизка. Ничего, найдешь мой труп, окровавленный. Вот тогда вспомнишь мои слова, вспомнишь, как не верила мне, как спорила со мной. Только поздно будет. Буду лежать такая бледная, бледная, в таком вот бордовом платье, как это… Что это тут у нас? А Кальяно. О, дорогущее какое. Не, не буду в таком лежать. Сами пусть за такую цену… А, может, взять? На что мне теперь экономить? Все равно скоро помирать. Так хоть красиво буду выглядеть, в Кальяно. И разрез красивый, длинный какой. Легко же мерзавцу будет до ног моих добраться. Какой же все– таки урод, этот маньяк. И обшарпанный весь какой-то. Прямо неприятно как-то. Фиг, ему Кальяно. Недаром, Лизка себе в маньяки красавца выбрала. От такого и умереть не противно». При слове «красавец» тут же всплыл образ Петровского. Вот такая устойчивая ассоциация царила в голове Вики. Что тут удивляться, она у девчонок всего класса царила. Образ быстро погас, Вика его почти не заметила, но двинулась в сторону фуд-корта. Просто так. «Может, перекусить? На месте решу», – сказала она себе. «Да ладно, при чем здесь Петровский, я просто так зашла», – убеждала она себя, когда заметила, что есть не хочет, а одноклассника все равно высматривает. «Ну, хорошо, хорошо. Да, я к Петровскому шла. Он мальчик умный, рассудительный. Подскажет, как быть. Тем более он джентельмен, обязательно защитит девушку от маньяка. А про ссору он наверняка забыл давно. Я же забыла». Но Александра Петровского в кафе не было. Ни за стойкой. Ни среди столиков. Вдобавок одна работница узнала Вику и, ухмыляясь, помахала ей ручкой. Вика стушевалась и ушла с фуд-корта. Аппетит совсем пропал. Даже намек на него.

А у кого бы не пропал? Какая может быть еда на уме, когда смерть наступает на пятки. Тут погибаешь ни за что, ни про что, а вероятный защитник шляется непонятно где? «Может купить Кальяно?» – совсем упала духом Вика. «Как ни как, такой торжественный момент наступает. Раз в жизни случается. Думаю, мама непротив будет, если я перед смертью ее заначку возьму. Больше ведь никогда не возьму. Пусть на гробе сэкономит. Зато буду лежать в гробу красивая, в Кальяно». «Дура»,– вдруг у Вики прорезался какой-то внутренний голос, – «а если он расчленит тебя в твоем Кальяно? Не остановится перед такой красотой? Помнишь, как он с платьем в свадебном салоне обошелся?» «Ну, хоть чуть-чуть в таком платье побуду. Может кто-нибудь успеет увидеть меня в таком платье, влюбится и защитит меня в последний момент. Точно. Это платье – мой последний шанс. Тут дело жизни и смерти. Надо двигать за заначкой», – победила Вика свой внутренний голос. «Решено – беру!» Но не судьба носить Виктории Клюевой платье от Кальяно. Даже примерить не успела. Да, надо сказать, оно и сидело бы не очень. Еще там шов этот стал бы топорщиться, который под грудью. Да, там вообще, с левой стороны такая затяжка – жуть. Лежала бы в гробу такая, а подруги: «Смотри, какая затяжка на платье!» Расстройство одно. Но судьба уберегла Вику от расстройства. Только она подошла к выходу из центра, как увидела своего маньяка. Ведут его под руки два охранника, даже не ведут, а тащат. Дотаскивают до двери и выбрасывают наружу. Вика от удивления забылась и вышла вслед на улицу. Маньяк растянулся в своей нелепой куртке на асфальте и пьяным голосом замычал в спины охранников: «Господа, вы звери, господа! Я требую посадить меня в тюрьму и должного обхождения!»

11

–Ты что сделал???

–Я его отпустил.

–Ты его отпустил???

–Выкинул на улицу.

– Выкинул на улицу???