Чёрная топь

— Это кто пидор?! — возмутился мальчишка.

— Да нет, просто «Петя» по-английски «Питер», — смутился хичхайкер. — Ты английский в школе изучаешь?

— Сами они пидоры, буржуи е…ные, — ответил юный игнатьевец.

— Нехорошо так ругаться, — заметил Сергей.

— А ты мне что, отец?

Сергей воздержался от второго замечания — о том, что взрослым надо говорить «вы» — и предпочел примирительно произнести:

— Ладно, Петька, не дуйся. Лучше скажи, чего это у тебя скребется?

— Это мы раков наловили.

— Посмотреть можно?

— За погляд денег не берут, — несовременно ответил мальчик, снимая сумку с плеча и открывая ее. Там действительно шевелились раки, большие и совершенно черные. От них пахло тиной и гнилью.

«И в распухнувшее тело раки черные впились», — вспомнилось Коржухину.

— Классная добыча, — неискренне восхитился он. — Я в детстве крабов любил ловить, на море. С маской нырял. Ты был когда-нибудь на море?

— Нет. (Сергей, впрочем, в этом и не сомневался.)

— А родители твои были?

— Нет.

— Вы вообще летом куда-нибудь ездите?

— Нам и здесь хорошо, — с каждым следующим ответом мальчик, похоже, все больше замыкался.

— И друзья твои не ездят?

— Слушай, чего пристал? Игнатьев — не такое место, чтобы из него уезжать.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего, — насупился парнишка, похоже, осознав, что сболтнул лишнего. — Слушай, дядя, нам домой надо.

— Хотите, подвезем?

Сергею вдруг представилась картина, как они сажают детей на заднее сиденье, а те набрасывают им сзади петли из лески на шеи и начинают душить, перекручивая удочки… или вообще превращаются в нечто, обрастающее щупальцами, когтями, жвалами… пахнущее тиной и гнилью.

— Сами дойдем, — ответил старший, вновь принимая решение за всех. Впрочем, какой современный ребенок не знает, что нельзя садиться в машину к незнакомцам?

— Ну ладно, Петька, бывай здоров, — Сергей протянул ему руку, но мальчик взглянул на нее с испугом и даже чуть отступил назад. Коржухин переменил жест несостоявшегося рукопожатия на жест салюта и полез в машину. Ребята зашагали дальше по дороге в сторону города. В зеркало заднего вида Сергей увидел, как младший оглянулся на машину и получил от Петьки подзатыльник.

— М-да, — изрек Алекс. — Славное местечко Игнатьев, ничего не скажешь.

— И все-таки они — нормальные мальчишки, — ответил Сергей. — Ходили на озеро рыбачить и купаться. Потом шли, весело переговариваясь… пока не увидели нас. В них самих нет ничего странного, им просто внушили предубеждение против чужих.

— А я бы сказал, что они вообще никогда не видели чужих, — сказал вдруг Алекс.

— Почему ты так решил?

— Видел, как они на нас смотрели. Петька, так старался отводить глаза, а двое других пялились, особенно младший. Пялились так, словно мы — пятиглазые марсиане.

— По-твоему, сюда уже лет десять не заезжал никто со стороны?

— Ты видел, в каком состоянии единственная официальная дорога, ведущая сюда, — пожал плечами Алекс. — И ты не хуже меня понимаешь, что она пришла в это состояние не за неделю.

— Просто не было средств на ремонт.

— Можешь утешать себя этой мыслью.

Некоторое время помолчали. В лесу пели птицы.

— Как думаешь, они сказали нам правду насчет торфозаготовок? — спросил наконец Сергей.

— Мне кажется, да.

— Я тоже так думаю. На торфе, должно быть, работает электростанция. И возят его скорее телегами, чем машинами, судя по следам.

— Поедем посмотрим?

— Что-то у меня нет желания. Еще завязнем там где-нибудь… Поехали лучше на озеро. Еще полудня нет. Солнце, воздух и вода прельщают меня как-то больше, чем возвращение в Игнатьев. К тому же жратва с собой.

— Пить нечего.

— Сразу видно цивилизованного человека — на берегу таежного озера ему нечего пить! — усмехнулся Сергей. — Можно на костре вскипятить, у меня в багажнике чайник для таких случаев валяется.

Озеро оказалось совсем рядом — даже учитывая, что по узкой тропинке приходилось ехать медленно и осторожно, дорога не заняла и трех минут. Тропинка привела к берегу и растворилась в высокой траве. Коржухин заглушил двигатель.

Было естественным предположить, что в эти жаркие летние дни озеро является любимым местом отдыха игнатьевцев, и, даже несмотря на будний день, здесь окажется достаточно народу — во всяком случае, больше, чем встретили путешественники на городских улицах. Действительность, однако, оказалась иной.