Чёрная топь

Они снова въехали в Игнатьев со стороны электростанции, но на этот раз Коржухин за электростанцией свернул направо, желая проехать по еще не исследованным улицам. Миновав еще какое-то кирпичное строение явно производственного типа, но, похоже, неработающее, машина оказалась на улице Красных Партизан («Интересно, добирались ли сюда колчаковцы», — подумал Сергей и решил, что вряд ли). Улица Красных Партизан была такой же деревенской, как и почти все улицы Игнатьева, однако на перекресток ее с уже знакомой улицей Ворошилова выходило два официальных здания. Одно из них было пожарной каланчой, и путешественники не без интереса увидели, что на каланче и впрямь дежурит пожарный, словно сто лет назад. Игнатьев, похоже, был не слишком телефонизированным городом, да и каланча способна была выполнять свою исходную функцию, возвышаясь над одноэтажными домиками. Намного больше, однако, Сергея заинтересовало здание напротив — это была почта. Коржухин остановил машину и, чувствуя спиной взгляд пожарного, направился к двери, практически не сомневаясь, что та заперта. Однако дверь отворилась, натужно заскрипев тугими пружинами. Взгляд Сергея сразу зафиксировался на двух телефонных кабинках у правой стены, а затем обратился к окошку напротив. За перегородкой сидела женщина лет сорока пяти в темно-зеленом форменном кителе и со строгим выражением лица.

— Мне нужно позвонить по межгороду, — наклонился к окошку Сергей.

— Телефон не работает, — ответила почтальонша.

— А что с ним? — не отставал Сергей. Показалось ему, или он и впрямь почувствовал сквозь обычные почтовые ароматы запах водки?

— Где-то обрыв кабеля, — почтальонша смотрела на него оловянными глазами, выражавшими полнейшее равнодушие.

— И когда починят — неизвестно?

— Неизвестно.

— А телеграмму можно послать?

— Заполняйте бланк, — она положила перед ним выцветший бумажный прямоугольник.

Сергей присел к единственному в помещении почты столу, на котором стояла давно засохшая чернильница и лежала привязанная к ней бечевкой перьевая ручка. К счастью, у Сергея ручка была с собой. Он старательно, словно школьник — за годы работы с компьютерами отвык писать от руки — вывел омский адрес и слова «СБИЛСЯ ПУТИ НЕБОЛЬШАЯ ЗАДЕРЖКА ГОРОДЕ ИГНАТЬЕВ КОРЖУХИН», отнес телеграмму в окошко и расплатился. Женщина пересчитала деньги, положила перед Сергеем монетку сдачи и вновь подняла на него оловянные глаза.

— До свиданья, — сказал Сергей.

— Всего доброго.

Коржухин повернулся и вышел. Уже в дверях его обожгла мысль о том, что, если телефонные провода прокладывают под землей, то телеграфные вроде бы идут поверху… а никаких столбов на единственной дороге в Игнатьев нет. Или не поверху? Все его знания на сей счет исчерпывались стишками типа «он снимал ребятам змея с телеграфных проводов». Но это в какие годы было… Наверное, раз на раз не приходится — где поверху, где в земле. Успокоенный этой мыслью, он вышел и сел в машину.

Он не видел, как почтальонша аккуратно сложила его телеграмму вдвое, потом еще раз вдвое и сделала движение разорвать. Затем, однако, передумала и опустила надорванный бланк в карман кителя.

Сообщив Алексу об отправленной телеграмме и проигнорировав его скептический взгляд, Сергей вновь завел мотор. Улица Красных Партизан вывела их на третью, и последнюю площадь Игнатьева — здесь располагался рынок. Он представлял собой шесть рядов, два из которых были укрыты навесом; там, под навесом, скучали пятеро продавцов. Покупателей не было. Коржухин вновь вылез из машины.

Лишь у одной торговки, дородной тетки с похожим на грушу лицом, на прилавке были разложены овощи — картошка, лук и помидоры. Большинство игнатьевцев кормилось со своих огородов, и на такой товар было мало спросу. Неподалеку от нее заросший седой щетиной дедок продавал отрез сукна, все еще пахнущий нафталином; рядом мужик помоложе торговал глиняными горшками и деревянными ложками, как видно, самодельными. Сергей прошел дальше, мимо усталой женщины с корзиной грибов, и задержался возле старушки с малиной.

— Почем килограмм? — осведомился он.

— Пять рублей, милок, — охотно откликнулась торговка. Зубов у нее во рту почти не было.

— Беру! — воскликнул Сергей, в очередной раз поражаясь местной дешевизне, и полез в карман. — Ах, черт! Пакет в машине оставил. Щас вернусь.

— Не надо-не надо, я тебе кулек сверну, — заторопилась бабулька, словно боясь упустить единственного покупателя. — Подожди трошечки… — она полезла под прилавок, — сейчас-сейчас…

Сергей с усмешкой смотрел, как она суетится. Наконец она разогнулась (как видно, несмотря на возраст, поясница у нее была в рабочем состоянии), с радостным видом держа перед собой свежесвернутый кулек, и принялась наполнять его ягодой. Коржухин расплатился и вновь вернулся к машине.

— Ты везде ходишь, а я сиди в этой душегубке, — привествовал его Алекс.

— На и не брюзжи, — Сергей протянул ему кулек.

— Классная малина, — оценил Алекс, пока Сергей заводил мотор. Коржухин, сняв руку с руля, тоже выудил из пакета ягоду.