Чёрная вуаль

– Проблема здесь только у тебя, – я почти рычала. – Пытаешься сделать мне больно?

– Да.

Женя убрал одну руку с моей талии и рывком расстегнул переднюю молнию на моём платье, продолжая неотрывно смотреть мне в глаза. Рука на талии продолжала сжиматься, боль росла, я терпела.

– Прекрати, – во мне росла злость и возбуждение, нужно выбрать что-то одно.

– Тебе нравится. По глазам вижу, – Женя запустил руку в образовавшееся декольте, провёл ладонью по груди и принялся целовать, продолжая сжимать талию второй рукой.

Я злилась на себя. Какого хрена я делаю? У меня есть человек, которому я не безразлична. Он дорог мне, я готова его защищать от того, кто сейчас пытается трахнуть меня. Что же я творю? Нужно это прекращать, пресекать!

– Прекрати, – на выдохе произнесла я, упёршись лбом в голову Жени.

Он не прекратил.

– Стоп, – прорычала я, схватившись за его запястья и отведя их в стороны.

Женя поднял на меня глаза, мельком улыбнулся и продолжил. Злость затмила возбуждение. Сердце начало колотиться быстрее, разгоняя горячую кровь по телу. Шумно выдохнув, я схватила Женю за горло и прижала его голову к сиденью. В ответ он широко и безумно улыбнулся.

– У тебя появился парень? – со смешком произнёс он. – Поэтому ты такая недотрога. Хранишь верность. Может, его убрать? И ты будешь более раскрепощённая и свободная. Как с тем парнем, которого ты трахнула на глазах у подружки. Отношения сковывают тебя.

– Заткнись! – вскрикнула я, сжимая пальцы на его шее сильнее. – Как я и сказала, проблема здесь только у тебя. Ты хочешь меня трахнуть, а я тебя нет. Смирись, перетерпи.

Я привстала в третий раз, чтоб уйти на соседнее сиденье, но ничего не вышло. Он опять рывком опустил меня обратно. Схватил мои руки, прижал друг к другу, обхватил ладонью одной руки и отвёл их в сторону.

– Расслабься, Алана. Я же сказал, здесь и сейчас, – голос его был всё таким же спокойным.

Руки было больно, кости давили друг на друга, кожа натягивалась и краснела. Я вырывалась и тянула, ничего не получалось. Вторую руку Жени я почувствовала под платьем, он вцепился во внутреннюю часть бедра.

– Блять! – закричала я от боли и злости.

– Малыш, не сквернословь.

Ладонь сжималась на моих руках, пальцы двигались вверх по бедру.

– Сука. Ублюдок, – продолжала я кричать, пытаясь вытащить руки из хватки.

– Тебе это нужно. Ты не сбежишь.

Я продолжала вырываться, дёргалась и рычала. В голову начинали лезть мысли, что стоит сдаться, всё равно я не могу ничего поделать с этим. Стоит смириться, это просто секс, ничего более. Но спустя некоторое время мне удалось вытащить одну руку. Со всей силы ударив локтем Женю в висок, я достала нож из кармана, раскрыла и приложила к его горлу. Он замер. Растерянность в глазах сменилась озорством, и губы опять растянулись в улыбке.

– Как тебе? Нравится? – спросила я, глядя ему прямо в глаза.

– Интересно, – спокойным голосом ответил Женя.

– Я же предупреждала, что перережу тебе горло.

– Ты говорила, что сделаешь это, если я тебя придушу. О принуждении к сексу разговора не было.

Я рассмеялась.

– Убери руки в стороны. Не прикасайся ко мне.

Женя медленно отпустил мою руку из хватки, не спеша убрал пальцы с бедра, продолжая улыбаться. Я поцеловала его, плотнее прижав нож к коже. Пару секунд наблюдала за выражением его лица и пересела на соседнее сиденье. Пока я поправляла одежду и убирала нож, Женя сидел неподвижно, глубоко дыша. Потом он заглянул в зеркало, достал салфетку и вытер маленькую полосочку крови на своём горле.

– Это неизбежно. Только время тянешь, – произнёс он, повернувшись ко мне.

– Утешай себя, – жёстко сказала я.

Некоторое время мы оба молчали, я смотрела вперёд, на деревья и кустарники, сгибаемые ветром. Краем глаза замечала, как Женя изредка поворачивался ко мне, возможно, готовился к разговору. У меня пропало желание говорить, общаться и как-либо контактировать с ним. Наши встречи меня выматывают, физически и особенно морально. Ещё не было ни одного раза, чтоб я была полна сил и энергии после нашего общения.

– Есть ещё одна тема для разговора, – произнёс Женя спокойно.

– Боже, – я выдохнула. – Что ещё? Я слушаю.

Повернувшись, встретилась с ним взглядом.

– О твоём последнем выходе в свет. Ты была очень жестока. Я бы даже сказал, разъярена. Ребёнок умер случайно?

Меня как будто ударили по голове. Пот волнами прошёлся по телу, окатывая то жаром, то холодом. Когда я вспоминаю о нём, мне не так больно, как если мне об этом напоминают. Я перестаю ощущать себя собой, превращаюсь в маленькое дитя, которое ничего не знает об этом мире, но уже повинна во всём. Во всех страданиях и боли, что испытывают люди. Во всём моя вина.

Я перестала улыбаться. Губы тряслись сами по себе, контролировать их не могла. Болезненный приступ страданий пронзил мой мозг.

– Ты вложила ему цветы в руки, даже обернула тканью. Многозначительно. И, наверное, до ужаса больно. Знала, что там овраг? Ты видела его смерть? – Женя наклонил голову, пытаясь поймать мой взгляд.

– Отчасти, – шёпотом произнесла я, поднимая глаза.

– И как?