Чёрный и синий

Казалось, он оценивал Блэка даже с большей пристальностью, чем сам Блэк рассматривал его. Блэк видел в этих продолжительных взглядах какой-то странный сорт одобрения наряду с юмором, который казался ему снисходительным вопреки явному восхищению в глазах. Блэк чувствовал, что им восхищаются так, как можно восхищаться особенно роскошной породой лошади… или даже чистокровной собакой, которую собираются показать на выставке.

— Интересно, что вы выбрали такой подход, — сказал мужчина, закончив свою оценку. Он улыбнулся, глядя на Блэка снизу вверх — дружелюбно, но в какой-то мере преувеличенно.

У него имелся сильный американский акцент. Южный.

Новоорлеанский, если точнее.

Блэк намеревался узнать об этом мудаке все, что возможно.

— …Большинство, пережив суровое испытание, которое мы взвалили на вас в последние семьдесят два часа, — продолжил мужчина, все ещё улыбаясь. — …скорее всего не пожелали бы начинать первый разговор со своими явно опасными похитителями с угроз смертью. Интересный выбор, говорю же. Дерзкий.

С таким же успехом он мог делать Блэку комплимент относительно выбора туфель.

— Ты кто, блядь, такой? — повторил Блэк. — Что я здесь делаю?

Мужчина улыбнулся, смахивая воображаемые пылинки с лацкана пиджака.

— У нас для вас деловое предложение, мистер Блэк. Я здесь, чтобы передать его.

— Нет, — перебил Блэк. — Нет у вас для меня делового предложения. Деловое предложение подразумевает, что свободные лица встречаются, чтобы обсудить обоюдно приемлемые условия, даже если один из них ставится этими условиями в крайне невыгодное положение. Единственные условия, приемлемые для меня — это если вы выпускаете меня отсюда… сейчас же…

и компенсируете тот урон, что уже нанесли. Я думаю, миллионов десять его покроют. Для обоих. Для меня и моей жены.

Мужчина не моргнул.

Он просто сидел там, продолжая улыбаться.

Во время этой паузы он окинул Блэка взглядом, как будто видел в нем умеренно забавное отвлечение, которое уже начинало ему наскучивать, и он просто сохранял вежливость.

— Так называй вещи своими именами, — сказал Блэк. — Меня похитили. Пытали. И теперь ты хочешь использовать мой страх того, что обе эти вещи продолжатся, чтобы выбить из меня какую-то услугу или плату. Которую я определённо не предоставил бы по доброй воле.

— Вы закончили, мистер Блэк? — мужчина взглянул на наручные часы. — Как бы ни было увлекательно наблюдать за вашими эмоциональными реакциями, боюсь, у нас с вами время поджимает, — он сверкнул очередной чрезмерно широкой улыбкой, которая не повлияла на ровный взгляд его глаз. — … И как вы правильно заметили, никаких переговоров не будет. Вы сделаете так, как мы скажем, и когда мы скажем. Вы сделаете именно так, как мы потребуем, иначе то, что случилось с вами накануне во дворе, случится с вашей женой.

Он помедлил мгновение, давая словам отложиться в сознании.

По его лицу скользнула очередная волчья улыбка.

— Если уж быть с вами предельно честным, были те, кто считал, что нам стоило взяться за неё. Они думали, что учитывая свойственную вашей расе иррациональность, когда дело касается сексуальных партнёров, это более выразительно донесёт до вас серьёзность наших намерений, — он подмигнул Блэку, его глаза оставались безвыразительными. — Однако лично я думаю, что это всего лишь оправдание. Она весьма привлекательная женщина, ваша жена. Даже для вашего вида…

Голос Блэка прозвучал низким, гортанным рычанием.

— Если ты тронешь мою проклятую жену…

— Да, да, — мужчина перебил его взмахом наманикюренной руки. — Я уверен, что знаю, каким будет продолжение вашей речи, мистер Блэк. Нет необходимости изматывать себя озвучиванием деталей. Боюсь, это не первое моё родео с представителями вашего вида.

Когда Блэк продолжил стоять там у стены, задышав тяжелее от угрозы, мужчина показал ему вперёд одной рукой, указывая на стул по другую сторону пуленепробиваемого стекла.

Впервые до Блэка дошло, что они разговаривали через какую-то систему интеркома, а не по телефонам, с которыми он сталкивался в большинстве тюремных кабинок для посещений.

— Садитесь, мистер Блэк, — сказал мужчина чуть жёстче. — Я действительно не уверен, что вы переживёте ещё один раунд наших убеждений… а значит, у нас не останется выбора, кроме как привлечь к этому вашу жену. Я знаю, вы этого не хотите. Как и я.

Блэк уставился на него, чувствуя, как ненависть струится в его свете, достаточно интенсивная, чтобы ошейник на его шее заискрил. Он вздрагивал от самых сильных из этих разрядов, но не опустил взгляда.

Мужчина лишь сидел там, улыбаясь одной из своих ровных улыбок.

— Я действительно не желаю вредить вашей жене, мистер Блэк, — повторил он. — Я прагматист… а не садист. Ну… — он улыбнулся шире, как будто заново обдумывая свои слова. — Возможно, это не совсем правда, но все равно я искренне имею это в виду.

Когда Блэк не заговорил, он продолжил с этой насыщенной новоорлеанской тягучестью.