Число зверя

– Ах, Сережа, Сережа! – улыбнулась она скупо. – Нельзя искушать судьбу… У меня предчувствие – будем благодарны и за случившееся, могли бы и совсем не встретиться. Да и что мы знаем друг о друге?

– Все самое необходимое, что должны знать, – быстро сказал Сергей Романович. – Женщина о мужчине, и наоборот. Хочешь, я расскажу тебе самую подробную свою биографию, не утаю ни одной мелочи?

– Если бы жизнь вернуть к благословенным временам детства! Увы! – ответила Ксения. – Ничего не надо, да я и не хочу ничего знать. Я одурела от какого то немыслимого бабьего счастья, и достаточно! Ну, а кто ты и откуда и даже куда, поверь, совершенно безразлично! Я тебе опять говорю – у меня предчувствие, мы видимся с тобой последний раз, Сережа… пожалуйста, не надо, только ничего не говори!

– Откуда такие черные мысли? Ерунда, Ксюша! – сказал он. – Все ведь зависит только от нас самих, ей Богу, хочешь, сейчас же вновь исчезнем и больше нас никто никогда не отыщет? Вот только московской поджарки попробуем…

– В жизни ничего не повторяется, Сережа, – вздохнула она и, торопливо вскочив, не отпуская его руки, повлекла за собой к двери спальни. – Пойдем, пойдем, – говорила она словно в бреду. – Нам надо торопиться, у нас не остается времени… Знаешь, такого со мной никогда раньше не было, я все время думаю о тебе, ты мне даже снился много раз… Сережа, Сережа, милый, ты меня успокой, обещай никогда больше не приходить…

Он подхватил ее на руки, прижал к себе, толкнул дверь плечом, и когда Устинья Прохоровна заглянула в гостиную поинтересоваться у гостя насчет подливки, там было пусто, и старушка, пожевав начинавшими западать губами, окончательно смирилась – мужик был, действительно, породист, и лицом, и статью взял, и глаза соколиные, ясные; от такого можно и с ума сойти, далеко до такого всяким театральным шаркунам, каждый из себя царя корчит, а штаны то на поверку пустые, ничего там нет, кроме пустяшного гонору…

Рассудив таким образом, вполне по своему опыту и убеждению справедливо, Устинья Прохоровна вновь отправилась на кухню, а после обеда, накормив молодых, налюбовавшись ими, она ушла в свою камору с часок подремать; суженый Ксении нравился ей все больше и своей обходительностью, и своей веселостью; с этой благолепной мыслью она и задремала. А в гостиной продолжалась своя молодая жизнь, и Ксения, движимая каким то древним женским чутьем, вернее, инстинктом, раздвинула густые бамбуковые нити, отделявшие просторный фонарь, увитый зеленым плющом, еще одной гордостью Устиньи Прохоровны, и, поманив за собою Сергея Романовича, подошла к письменному столу. Она ничего не хотела от него скрывать; наоборот, она даже и в малости не могла его отблагодарить за ту щедрость, с которой он одарил и обогатил ее скучную, серую, как теперь оказалось, придуманную жизнь, и Сергей Романович, выслушав начало «Венского вальса», скоро уже держал в руках загадочную вещь – то ли брошь, то ли кулон чудной красоты, с огромным черным бриллиантом в центре. При первом взгляде на баснословную драгоценность он почувствовал легкое головокружение, он не только сразу же безошибочно почувствовал неимоверную цену невиданному камню, достойному украсить любую царскую корону, – для него сейчас это явилось сущей безделицей. Случилось нечто другое, как бы в один миг перевернувшее всю его прежнюю жизнь, беспутную и безалаберную; он тотчас неосознанно уловил заключенный в камне скрытый смысл и, сразу же внутренним чутьем угадывая, повернул брошь нужной для полного выявления самой сути камня плоскостью; и перед ним ожили, стали шевелиться и двигаться змеи, приближаясь, подчиняясь в своем движении какому то завораживающему ритму. Сергей Романович слегка побледнел.

– Бриллиант? Почти черной воды? – спросил он больше для того, чтобы прийти в себя. – Невероятно! Ничего подобного никогда не видывал!

– Такого почти никто не видывал, – подтвердила Ксения, с напряженным вниманием наблюдавшая за его лицом; она сразу поняла, что он без особых усилий проник в тайну камня, в его скрытую жизнь, и вдруг ей стало жутко и одиноко. Успокаивая себя, она переждала.

– Тебе очень нравится, Сережа? – В ее голосе послышалось легкое напряжение, – он почувствовал, взглянул.

– Да, – уронил он. – Я с детства увлекаюсь камнями, еще школьником облазил все Подмосковье, собирал всяческие редкости. У меня была неплохая коллекция песчаных агатов – так мы их называли.

– Сережа, я дарю эту вещицу тебе, – быстро сказала Ксения. – Молчи! – тотчас повысила она голос. – Я так хочу, это, наконец, мой каприз – я так хочу! Ты в чем то схож с черным камнем, я только сейчас заметила…

– Ты с ума сошла! – не сдержавшись, воскликнул он, вскинув голову, и от изумления даже рассмеялся, затем положил драгоценность на край стола. – Ты же знаешь, что это невозможно! Такие шуточки, Ксюша, мне очень не нравятся… Право…