Чистилище. Бросок обреченных

Бойцы, как и наблюдатель, были одеты в халаты, головы их тоже покрывали белые куфии, поэтому когда они вырвались на оперативный простор, казалось, что ветер вынес с улицы на площадь большие обрывки бумаги. От ружей к мешкам за спинами бойцов тянулись довольно толстые провода, что свидетельствовало об использовании электрической системы воспламенения метательного заряда. Еще две собаки, неотличимые от бежавшей впереди наблюдателя, замыкали группу, прикрывая тыл. Отряд быстро добрался до автозаправочной станции, после чего бойцы и собаки снова заняли позиции в тенях, глухих и темных от яркого солнца.

Прижавшись спиной к опоре металлического навеса, наблюдатель осторожно достал из мешка переговорный модуль старой автомобильной рации, какие устанавливали в машинах таксисты. Сама рация вместе с присоединенной к ней штыревой антенной оставалась в мешке и питалась от кустарно изготовленного свинцово-кислотного аккумулятора, как и запальная система ружей бойцов. Но у наблюдателя ружья не было, так как у него и без того хватало носимого снаряжения. Для личной защиты за отворотом халата у него висел лишь старинный заводской револьвер, созданный более тридцати лет назад, когда на Земле еще существовали заводы и фабрики. Химический состав капсюльного состава патронов за тридцать лет без соблюдения должных условий хранения утратил стабильность, мог дать осечку, но даже с учетом этого оружие прежних времен пользовалось большой популярностью из-за своей компактности, удобства перезарядки, скорострельности и точности. Кроме револьвера на лямках мешка висели четыре мощных пороховых гранаты. Они были предназначены для оглушающего акустического воздействия на мутантов, так что пиротехники поработали над качеством резкого и громкого звука. Осколки заметного вреда мутантам не причиняли, так что не было никакого смысла утяжелять боеприпасы металлическими оболочками. Вместо этого их клеили в несколько десятков слоев из плотной бумаги, получая подобие учебных имитаторов взрыва. Но грохали они так, что будь здоров – даже у людей уши закладывало на несколько секунд. Мутанты же громких звуков не выносили вовсе, так что на некоторое время полностью теряли боеспособность от такого разрыва.

– Макс, Макс, вызывает Борис! – произнес наблюдатель по-русски, нажав тангенту. – На связь!

– Слушает Макс, – раздался в ответ мужской голос, почти не искаженный помехами.

– Мы на заправке. Тащи телегу. Я пока сделаю замеры.

– Принял!

Убрав переговорный модуль рации обратно в мешок, наблюдатель достал оттуда веревку с приклепанным на конце свинцовым грузом и, стараясь держаться в тени, перебрался к единственному очищенному от песка стальному люку, закрывавшему подземное хранилище с дизельным топливом. Люки бензиновых емкостей давно занесло песком, остался только один, ведущий к солярке, так как его каждый раз расчищали. Бензин в здешних краях давно не ценился из-за взрывоопасности и летучести, а вот на дизельном топливе держалась вся жизнь Клана. И хотя из-за разложившихся за тридцать лет присадок ни один мотор на такой солярке работать бы не стал, но дело было не в моторах. Ими уже давно никто не пользовался. Солярка требовалась для других нужд.

Открыв люк, наблюдатель опустил в него груз, размотал веревку до самого дна, затем вытащил, чтобы проверить уровень оставшегося топлива. Уровень оказался гораздо ниже, чем ожидалось. Видимо, небольшая трещина, образовавшаяся в стальной емкости, постепенно увеличивалась, и ценный ресурс вытекал через нее в грунт, как кровь из открытой раны.

Собака беспокойно принюхалась, подошла к люку, но в нос ей пахнуло дизельным топливом, и она недовольно вернулась в тень.

Хмыкнув, наблюдатель смотал веревку, уложил ее в мятый потертый пластиковый пакет с логотипом мобильного оператора «Вудафон» и сунул обратно в мешок.

– Макс, это Борис! – сказал он, достав микрофон рации.

– На связи. Мы в двух кварталах от вас.

– Принял. Тут топлива почти не осталось. Даже не знаю, хватит ли все емкости заполнить.

– Было же вроде не мало!

– Скорее всего, трещину распирает. И собака…

– Что?

– Не знаю. Она забеспокоилась, когда я люк хранилища открыл.

– Вот зараза… – недовольно прозвучал голос в эфире. – Как бы худого не вышло. Трещина в баке, может, и не случайно образовалась…

– Думаешь, канализационный тоннель близко?

– А ты другое подумал, что ли?

– Нда. Давайте тогда быстрее.

– Принял, мы уже на подходе.

– Конец связи. – Борис отпустил тангенту и сказал, повернувшись к бойцам: – Всем быть наготове! Как бы тут провал не начал образовываться…

– Может, тогда лучше отойти? – нахмурился один из стрелков.

– Ага. Туда-сюда-обратно, о боже, как приятно… Сидим и ждем Макса. Только не спим, а сохраняем боевую готовность.