Дмитрий Манасыпов

Чистильщики пустошей

Моим однополчанам, вернувшимся и нет.

Горячее марево за кустом.

В тени силуэт незнакомой твари.

Потом рассмотрю ее. Все потом.

Деревья сожженные. Запах гари.

Готов к перестрелке любимый ствол.

Оценка позиций, перемещений.

В наушниках голос: «Пошел! Пошел!»

Холодная ярость. И нет сомнений.

Решительно сталью по рукоять.

Из горла горячая кровь по коже.

Вдруг — когти по бедрам… «Стоять… Стоять!

Терпи! Не в первой. Молчи!!! Ты можешь!»

Последних конвульсий тугая дрожь.

Выходит сталь из пустого трупа.

Опять зацепило… Ядрена вошь!

Эх, шрамы на бедрах… Опять… Так глупо…

Марина Зонова

INTRO

Фонарщик Сивый неторопливо шел по Второй улице. Осень в этом году подобралась к городу намного раньше, чем обычно, ночью резко понижалась температура, и изо рта клубами вырывался пар. Было холодно и неуютно, слегка моросило. А ведь еще недавно жарило так, что куда там некоторым летним дням!

Сбитые каблуки старых башмаков постоянно задевали выбоины и становящиеся все шире трещины в асфальте. На спину давила фляга с маслом, пригибая к земле. Прокуренные пальцы крепко сжимали деревяшку шеста, с помощью которого Сивый вот уже пять лет зажигал огни в своем районе. Иногда его бил кашель, сотрясая все тело, и тогда к пару добавлялись вылетающие изо рта капельки крови. В такие мгновения Сивый останавливался, прислоняясь к ближайшей обшарпанной стене, шумно дышал и вытирал струйки холодного пота, градом катившиеся по лбу.

Туберкулез скоро должен был доконать его, это фонарщик знал точно. Если раньше, конечно, не случится чего похуже. А при такой работе ожидать можно было всего… Ночные улицы города, в последнее время — то место, где стоит опасаться за свою жизнь. Это знали все его обитатели и старались лишний раз не высовываться из домов после последнего удара колокола. Хотя это спасало далеко не всегда, ох не всегда… Сивый сплюнул под ноги густой и вязкой от табака слюной. Был бы он моложе и здоровее, так давно бы ушел куда-нибудь на Запад, наемником в один из отрядов. Там хотя бы не так страшно было помирать. Уж что-что, а это он знал не понаслышке. Если бы не ранение, после которого доктора еле спасли ему жизнь, стал бы он фонарщиком в этом занюханном городишке, да еще и у самого Фронтира? То-то и оно, что, хоть завали его золотом, не согласился бы. А тут умудрился еще и чахотку подхватить. Старость не радость, что и говорить.

Сивый остановился возле очередного металлического столба, увенчанного стеклянным граненым грибком. Крючком на шесте откинул в сторону окошко. Поджег паклю и поднес ее к фитилю. Тот затрещал, брызгаясь искрами, чуть зачадил, но занялся. Пламя металось из стороны в сторону, становясь то больше, то меньше, но выровнялось и вспыхнуло наконец, ярко-желтым. Фонарщик облегченно вздохнул, поправил легкую, оставшуюся еще со старых времен, драгоценную раскладную лестницу. Лезть наверх ему вообще не хотелось. Да и опасно это по нынешним-то временам, торчать высоко над землей…

Впереди, там, где улица была погружена в темноту, раздались какие-то звуки. Сивый испуганно дернулся, его рука метнулась в карман обтерханного пальто, стиснула рукоять револьвера. Он замер, совсем по-стариковски вытянув вперед худую шею и медленно отводя назад левую ногу.

Жужжащий звук приближался — и сделался наконец узнаваемым. Из-за угла старой двухэтажки выбился отсвет, становясь все шире и ярче. Фонарщик еле слышно вздохнул с облегчением. Он понял, что его так напугало. И виновата в этом была скаредность городской администрации, экономящей даже на патрулях собственной внутренней стражи. В отличие от рудничной, на содержание которой денег старались не жалеть. Оно, конечно, понятно. Шахты приносили те самые деньги, за счет которых город до сих пор жил. И охраняли их не в пример лучше, чем большинство городских кварталов. Городским патрульным на ночь выдавались механические фонари-жучки, которые работали от встроенной «динамки», приводимой в действие сжатием ладони. Шумели они не очень сильно, но ночью хватало и этого постоянного жужжания, чтобы заставить волноваться тех, кто привык быть настороженным. И выдавали идущих по маршруту патрульных с головой. Как сейчас, например.