Чистка. Часть вторая

НАРОДНЫЙ КОМИССАР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ УССР –

КОМИССАР ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ 2 РАНГА

(ЛЕПЛЕВСКИЙ)»123

В этот же день был арестован Андрей Хвыля, нарком просвещения УССР. Он сразу дал показания на Любченко, как на участника антисоветского заговора боротьбистов. После этого Сталин решил лично принять участие в первоначальных следственных действиях, он вызвал Любченко и попавшего под подозрение Косиора в Москву, на очную ставку с арестованным. Исходя из содержания журнала посещений Сталина, это произошло 19 августа, Косиор присутствовал в кремлевском кабинете с 14.45 до 19.35, Любченко с 15.25 до 18.15. Хвыля не указан как посетитель, но он им и не считался. Кроме Сталина там были: Молотов, Каганович, Микоян, Ворошилов. Шеф НКВД Ежов также не присутствовал. На очной ставке Хвыля стал отрицать ранее данные им признательные показания, Любченко также отрицал связь с заговорщиками. Против Косиора показаний также не было. 23 августа Косиор и Любченко снова посетили кабинет Сталина, но провели в нем не более 20-25 минут и оба вышли с наркомом Ежовым.

В этот последний визит, Сталин известил Любченко и Косиора о намерении передать вопрос об организации боротьбистов, вероятной принадлежности к ней Панаса Любченко на рассмотрение ЦК КП(б)У.124

Данный пленум начался 29 августа, сначала делегаты единогласно исключил из состава ЦК ранее разоблаченных врагов: бывших 2-х секретарей Н. Попова, М. Хатаевича. После выступил Косиор, который заявил:

«Товарищи, я должен доложить всем о раскрытой органами НКВД украинской националистической организации, руководство которой состояло главным образом из бывших боротьбистов, а также о связях с этой организацией члена Политбюро ЦК КП(б)У и председателя Совнаркома Украины тов. Любченко, во всяком случае, по тем материалам, которые у нас на этот счет имеются».

Характеризуя Любченко он давал противоречивую картину: «Первый аргумент, что тов. Любченко работал честно. Я не могу ничего сказать такого, что порочило бы его работу. Скорее, наоборот. Говоря по совести, должен сказать, что мое глубочайшее убеждение было, что он честно работал и линию вел большевистскую. Но товарищ Любченко слабо вел борьбу с национал- уклонистами Шумским, Хвылей и Скрыпником, дружил с врагом народа Якиром. Подпольная организация бывших боротьбистов действовала единым фронтом с организацией Якира.»

Косиор говорил еще много о врага, про Хатаевича, который был по его словам лидером право-троцкистов в республике, про Балицкого, который хотел захватить пост главы совнаркома, и вернувшись к вопросу о Любченко сделал вывод: «Это все вместе заставляет здесь поставить вопрос – может ли Любченко оставаться в составе ЦК и на том посту, который он занимает, это по меньшей мере».125

На этом заседание пленума завершилось, был объявлен перерыв до 30 августа. Выступая на завершающем заседании Любченко постоянно оправдывался, заявлял, что все обвинения против него недостоверны и не приводил никаких суждений, почему должны верить ему, а не обвинителям. Когда его попросили рассказать о показаниях Хвыли против него, Любченко ответил: «Он же в отношении меня сказал прямо, что он налгал».

На это персек киевского горкома Кудрявцев ответил:

«Он вообще заявил, что налгал и на себя, и на Вас, и что никакой организации не было, и контрреволюционной работы не было, а потом на вопрос тов. Сталина он сказал: да, группировка была, и что с Вами он был близок».

Любченко все таки признал близость с Хвывлей, но отрицал близкую дружбу с Якиром, хотя это было известным фактом очень давно. Он по прежнему отрицал все показания данные против него и напоминал, кто против него не давал показания: