Чистка

Даже люди, защищающие Сталина и историю нашей страны боятся прямо говорить, что эта часть стенограммы того пленума просто фальшивка. Даже если доводы Хрущева о пытках были правдой, он не привел ни одного доказательства того, что Сталин хоть раз одобрил пытки. Ни фальшивку с «избиением Уншлихта», которую изготовили вероятно позже, ни что вообще. Но тут ему вдруг приходят на «помощь» те самые соратники Сталина, которые сами «признали» что Сталин сам написал текст и его завизировали. Логика тут снова приказывает долго жить. Даже, если допустить, что они говорили правду, зачем они это делали? Зачем они помогали Хрущеву, признаваясь в «преступлениях», в самый острый момент борьбы с ним? Или зачем они клеветали на Сталина, подставляя еще и себя? Не было такого документа, не было такого решения, вот, что мог сказать Молотов, сказал бы Каганович, именно это они наверняка и говорили, но текст стенограммы «поправили» в обратную сторону.

Возвращаясь к делу Тухачевского и осужденных с ним военных. Антисталинисты часто используют документ ниже, для утверждения, о фальсификации дела военных из показаний А. Радзивиловского, тогда зам. Нач. УНКВД по Московской области, они датируются 1939 г.: «Из показаний РАДЗИВИЛОВСКОГО

«В мае 1937 г. … в один из выходных дней я был вызван в кабинет к Ежову, где был Фриновский. Фриновский, обратившись ко мне, заявил, что сейчас я получу личное поручение Ежова и должен его быстро и решительно исполнить… Фриновский поинтересовался, проходят ли у меня по материалам (в Управлении НКВД Московской области) какие-нибудь крупные военные работники. Когда я сообщил Фриновскому о ряде военных из Московского военного округа, содержащихся под стражей в УНКВД [помимо военнослужащих московскими чекистами как раз накануне, 5 мая 1937 г., был арестован начальник строительства одной из железнодорожных больниц комбриг запаса М. Е. Медведев, в прошлом – начальник Управления ПВО Красной Армии, освобожденный в 1934 г. от занимаемой должности и исключенный тогда же из партии за разбазаривание государственных средств, он мне сказал, что первоочередной задачей, в которой, видимо, и мне придется принять участие – это развернуть картину о большом и глубоком заговоре в Красной Армии. Из того, что мне тогда говорил Фриновский, я ясно понял, что речь идет о подготовке большого раздутого военного заговора в стране, раскрытием которого была бы ясна огромная роль и заслуга Ежова и Фриновского перед лицом ЦК…

Вскоре вошел в кабинет Ежов. Обратившись ко мне, Ежов спросил, объяснил ли мне Фриновский причину вызова, и когда последний ответил отрицательно, то Ежов заявил, что… намерен дать мне лично одно важное поручение…

Поручение, данное мне Ежовым, сводилось к тому, чтобы немедля приступить к допросу арестованного Медведева – бывшего начальника ПВО РККА и добиться от него показаний с самым широким кругом участников о существовании военного заговора в РККА. При этом Ежов дал мне прямое указание применить к Медведеву методы физического воздействия, не стесняясь в их выборе. Ежов подчеркнул особо, что в процессе допроса Медведева я должен добиться, чтобы он назвал возможно большее количество руководящих военных работников, а чем их удастся больше записать, тем ближе будет к осуществлению та задача, о которой со мной уже ранее говорил Фриновский.

Приступив к допросу Медведева, я из его показаний установил, что он свыше трех-четырех лет до ареста как уволен из РККА и являлся перед арестом заместителем начальника строительства какой-то больницы. Медведев отрицал какую бы то ни было антисоветскую работу и вообще связи с военными кругами РККА, ссылаясь на то, что после демобилизации он этих связей не поддерживал. Когда я доложил о показаниях Медведева Ежову и Фриновскому, они предложили «выжать» от него его заговорщицкие связи и снова повторили, чтобы с ним не стесняться.

Для меня было очевидно, что Медведев – человек, давно оторванный от военной среды, и правдивость его заявлений не вызывает сомнений. Однако, выполняя указания Ежова и Фриновского, я добился от него показаний о существовании военного заговора, о его активном участии в нем, и в ходе последующих допросов, в особенности после избиения его Фриновским в присутствии Ежова, Медведев назвал значительное количество крупных руководящих военных работников.

По ходу дела я видел и знал, что связи, которые называл Медведев, были им вымышлены, и он все время заявлял мне, а затем Ежову и Фриновскому, о том, что его показания ложны и не соответствуют действительности. Однако, несмотря на это, Ежов этот протокол [допроса] доложил в ЦК».88

Опять же многие защитники исторической правды не видят полное выпадение логики. Радзивиловский якобы получил приказ выбить заведомо ложные показания. И, что за странные многоточия в документе? В протоколах допросов, материалах следствия такого не наблюдалось. Многоточия появляются после изменения содержания документов, для удаления смыслового разрыва и заполнения ложной информацией.