Чистка

«Переправа танков через р. Ирпень на участке 131 сп была плохо организована, благодаря чему переправившаяся пехота не была своевременно поддержана танками. Вообще переправа этого полка и особенно маскировка была организована неудачно, в результате чего в действительном бою полк должен был бы понести тяжелые потери от авиации, пулеметов и особенно от артиллерии противника»

«Разведывательные передовые части мотомехвойск иногда развертывали свои боевые порядки перед незначительными частями противника, чем преждевременно себя обнаруживали, а иногда открывали огонь всеми своими огневыми средствами после того, как по ним был открыт огонь артиллерии, не учитывая того, что противник нередко находился в этот период на расстоянии 2—3 км.»98

И, как же это понимать? Были серьезные проблемы в боевой подготовке, но эти все недостатки казалось бы, компенсировали тем, что войска округа успешно выполнили маневры и реализовали боевые задачи. Но дело в том, что это были не учения, а одно название, Якир с самого начала разгласил всем сторонам план действий, которому они должны были следовать, заведомо предоставляя победу нужной стороне. Об этом пишет военный историк А. Смирнов: «Посредники должны были не приостанавливать или ускорять продвижение частей в зависимости от грамотности их действий, а добиваться неуклонного соблюдения этими частями «сценария» маневров».99

Командиры воинских частей, принимавших участие в учениях не могли не знать об этом. Но знали ли об этом нарком Ворошилов и начальник генштаба Егоров? Слабо верится, что не знали, они несли прямую ответственность за то, как РККА превращали в опереточную силу, а сами рапортовали руководству страны об впечатляющих успехах. Многие современные сталинисты могут остро воспринимают критику в адрес Ворошилова, но как еще можно к этому относится? Все эти вскрывавшиеся безобразия в округах, военных академиях, политупре, в самом наркомате обороны, неужели нарком обороны ничего не знал? Его оправдания, что ему не докладывали не выглядит серьезно. Якир пользуясь тем, что Ворошилов делал вид, что не замечает их пакостей проводил «успешные» военные маневры, которые укрепляли его культ как «одаренного» военного.

Продолжая выступление на совете Криворучко много рассказывал о раскрытых врагах, об их отношениях, их стычках и собраниях. Вылил много скрытой грязи и передал слово Яну Гайлиту, еще недавно командующий войсками Уральского военного округа. Он рассказывал о военном строительстве, как ему вставлял палки в колеса Уборевич, когда они вместе работали в Белоруссии, не давал ему укрепить. Сталин спросил его о связи с Путна, но Гайлит продолжал растягивать историю про укрепрайоны, Ворошилов поэтому просил его не растягивать. Среди тех, кто мешал усилению обороноспособности, он назвал Василия Левичева, заместителя начальника Генерального Штаба РККА, близкого к Егорову. Наконец Сталин во второй раз спросил его о Путна и тот ответил, что он был его другом: «Я Путну много раз выручал, спасал из боя, и с тех пор у нас установились определенные товарищеские отношения, и это послужило основой для нашей дальнейшей дружбы. Я совершенно откровенно заявляю, что считал Путна своим близким товарищем, с ним переписывался, встречался, когда он приезжал и делился мнением. Я этого ни от кого не скрывал. Я говорил о своих встречах с Путна некоторым товарищам, в частности, Эйхе. Но о том, что он является врагом, я не знал. Я готов отвечать за что угодно, за свою дружбу с ним, но я не могу отвечать за то, чего я не знал. Как только я узнал об этом, я послал телеграмму наркому, в которой написал, что моя дружба оказалась дружбой с врагом народа. Я послал письмо т. Эйхе, где также указал, что дружил с врагом народа. Я поставил в известность партийную организацию штаба, написал сразу же и секретарю, и зам. начальника ПУОКРа, потому что начальник ПУОКРа находился в отпуску. Сейчас выяснилось, что и секретарь партийной организации, и зам. начальника ПУОКРа сами оказались врагами – троцкистами. Я этого не знал».

Затем Гайлит допустил туже ошибку, что и Бухарин и Рыков, которые заявляли, что не обсуждали друг с другом политику, что выглядело глупой ложью, как два друга, закостенелых политика, могут не говорить о политике? Гайлит тоже сказал, что не обсуждал с Путна политику и это было глупостью, в которую слушатели не верили. Его просили рассказать о дружбе с Эйдманом, но он сказал, что не дружил с ним. В конце он прямо намекнул на троцкистскую связь выступавшего ранее Кожанова с Путна: «Я считаю, что здесь т. Кожановым допущена неискренность и поэтому я считал своим долгом здесь доложить. Когда я был в Барвихе, в Барвихе был и Кожанов. В Барвиху приехал Путна. Я не знаю, ко мне или к т. Кожанову. И когда я т. Кожанову задал вопрос, какие у него были отношения с Путна, – он заявил, что он с ним дрался. Когда там был Путна, я не замечал, чтобы Кожанов с ним дрался. Я видел, что Путна ему такой же друг».

После этого был объявлен перерыв до утра.

Военный совет 3 июня