Чисто альпийское убийство, или Олигархи тоже смертны

– Насколько я понял, вам лично опасаться нечего, вы же мне откровенно все рассказали. Так что жду вас лично, – Д’Ансельм поднял глаза и медленно обвел взглядом присутствующих, – и ваших соотечественников здесь к четырнадцати часам. Для тех, кто сомневается в правомерности моих поступков, я оставлю телефон моего начальства. А там вам все разъяснят про нежелание сотрудничать с полицией и про дачу ложных показаний. Извините, господа, сейчас я вынужден откланяться. До встречи.

И высокий стройный мужчина покинул ресторан.

– Что ж ты, Коля, бабу-то свою сразу после свадьбы не утопил? – тоскливо сказал бизнесмен Кац. – Тебе воды для этого, что ли, в Черном море не хватило? Дура она у тебя. Ой дура…

– Ёлк, только ты не ржи, ладно? Веди себя прилично. Нет, ты сначала дай слово, что будешь держать себя в руках, а потом я тебе расскажу. Договорились?

Быстренько позавтракав, Элка и два телохранителя переместились в кабинет владельца гостиницы, любезно предоставленный детективу для всяких там расследовательских дел. Ну действительно, сколько можно по общепитам серьезные дела обсуждать?

Тем более, что на одиннадцать часов утра у них (то есть, конечно, у детектива, но Ёлка уже считала себя полноценной частью команды) была назначена доверительная беседа с охрененно крутым олигархом, солнцем российского бизнеса и просто очень крутым парнем Михаилом Никифоровым.

Кстати, формулировку «доверительная беседа» придумал д’Ансельм. Ёлкины мужики назвали это дело «терка», а сама девушка остановилась на суровом слове «допрос».

До прихода Никифорова оставалось минуты три, когда у Женьки в ноуте брякнуло извещение о новом сообщении. Маленький телохранитель влез в почту, посмотрел полученную информацию – а затем почему-то повернул ноут экраном к Сашке.

Оба эти хмыря прыснули от смеха.

– Чего веселимся? – Изнывающая от любопытства Элка попыталась было сунуть нос в компьютер, но шустрый Женька отвернул от нее монитор.

– Тут информация пришла. Про суровое детство Ларски. И ее подружки Идеи.

– Ну?.. И чего там такого смешного?

Женька хрюкнул и потребовал:

– Пообещай не ржать. И не издеваться над бедной женщиной.

Вот ведь обмороки злобные! Ну разве можно так над человеком измываться? В минуты жестоких приступов любопытства Ёлка могла пообещать что угодно, лишь бы ее неведением не мучили. Вот и сейчас она головой закивала, пообещала вести себя прилично и сделать все, что захотят телохранители, – только чтобы не томили!

– Девичья фамилия жены мэра – Коровина, – все еще похрюкивая, сообщил Евгений.

– И чё?

– А зовут ее Идея. Смешно просто, – более спокойный Сашка попытался донести до Элки то, над чем они с напарником веселились. – Ты представь, как девочку в школе к доске вызывали. Сдается мне, не любили ее родители. Это ж надо так ребенка назвать.

Ёлка начала истерично ржать именно в тот момент, когда в кабинет вошел Никифоров. Не постучавшись, не спросив разрешения – просто ввалился в светлую просторную комнату, словно к себе домой.

Безмолвно ввалился, плюхнулся в кресло и только после этого поинтересовался у девушки:

– Чего веселимся? – На мужчин он даже внимания не обратил.

– Нахимовскую жену знаете как зовут? – спросила Ёлка.

– Ида, по-моему. Или Аида. Как-то так. Но муж ее Идочкой зовет, – почесал репу олигарх.

– Ее полное имя – Идея. А фамилия девичья – Коровина. Представляете, как ее друзьям представлять надо? «Знакомьтесь, это Коровина Идея»… Твою за ногу, это ж надо было так над родным ребенком стебануться!

Напрочь забыв о данном телохранителям обещании не ржать и не издеваться над женой высокопоставленного чиновника, Ёлка завалилась на бок и истерично всхлипнула.

Никифоров мгновенно переварил информацию и тоже загоготал.

– Мило, – подытожил он, просмеявшись.

И тут же мужика словно подменили. Только что гоготал, слезы вытирал – и через мгновение его лицо окаменело. Сухим, официальным тоном он поинтересовался у детектива:

– Вы хотели со мной поговорить?

Француз только открыл рот, чтобы ответить, как Никифоров рубанул:

– Мне бы не хотелось общаться в присутствии посторонних людей. – И взглядом указал на Ёлку и телохранителей.

С одной стороны, конечно, олигарх выразил совершенно законное желание, причем таким тоном выразил, что даже наглая как танк Элка совершенно серьезно собралась подорваться и покинуть помещение. С другой стороны – а товарисч-то борзый! Оно понятно, что властелин золота и других ценных металлов привык, что все его пожелания мгновенно исполняются, но нюх-то терять не следует! Это кто тут у нас посторонний, спрашивается?

– Девушка здесь на правах переводчика, – официально и ни фига не дружелюбно заявил детектив, выслушав донесенную до него Элкой фразу. – А ее социальное положение требует постоянного присутствия рядом с ней телохранителей. Так что посторонних в кабинете нет, – детектив произнес эту фразу и холодно вперился взглядом в Никифорова.

Ни Элка, ни ребята его слова не перевели.

Повисла тишина. Очень, я вам скажу, неприятная тишина.

Первым сдался Никифоров.

– Чего он там проквакал? – Михаил лениво перевел взгляд на Элку.