Чисто деревенское убийство

Местные женщины приходили к лагерю, приносили хлеб, воду, но их не подпускали близко. Охранники давали автоматные очереди, пули взрывали землю у ног женщин, и те боязливо отбегали от колючей проволоки. От собственного бессилия женщины плакали. Слезы катились по их лицам.

Санька сжимал зубы от злости и обиды. Было обидно за собственное бессилие. Разве можно выжить в таких условиях, где для удовлетворения человеческих потребностей вырыли две ямы, над которыми тучами роились зеленые мухи. К вечеру третьего дня немцы выбросили на помойку картофельные очистки. Потом они наблюдали за русскими в надежде повеселиться, когда те будут драться за помои.

Голодные русские не подошли к помойке.

Сидоркин уговаривал Саньку бежать.

– Тут есть, где укрыться. – убеждал он. – Кругом – холмы да балки; завернул за бугор, и никто не заметит. А там свои близко.

Санька поверил ему.

Они уже знали в лицо всех охранников, их привычки. В ту ночь дежурил добродушный высокий немец. Он постоянно о чем-то мечтал, глядя вдаль, и над русскими не смеялся. Скорее, он им сочувствовал. Иногда даже незаметно совал кусок хлеба, проходя мимо пленных.

Сидоркин отвел Саньку в дальний угол ограждения. Под проволокой оказалась неглубокая ямка. Им, маленьким и худеньким, не составило труда пролезть незамеченными. Как только Санька очутился по другую сторону колючей проволоки, он почувствовал себя свободным. Некоторое время они ползли по дну оврага. Потом Сидоркин выпрямился и засмеялся.

– Мы ушли! – громко сказал он, не опасаясь быть услышанным.

Шли всю ночь, прячась в балках. Утром набрели на растущую в степи дикую яблоню. Наелись кислых незрелых яблок.

Немцы застали их, сидящими на корточках без штанов.

Солдаты наставили на них автоматы и ждали, пока русские сделают свои дела.

Беглецы ушли недалеко от лагеря, заблудившись ночью в балках…

…Целый день Степанов с Сидоркиным стояли под палящим солнцем. Раздетые по пояс.

– Нелюди они, что ли? – спрашивал Сидоркин. – Ни жрать, ни пить не дают. Мы же так подохнем!

– Нужны мы им? – Саньке было больно говорить: губы потрескались и саднили.

– Все равно – убегу! – Сидоркин с ненавистью смотрел в сторону охранников.

…Второй раз они ушли гораздо дальше.

Двое суток были на воле.

На заре третьих суток, когда почти поверили в свободу, послышался лай собак.

Сначала беглецы обрадовались: значит рядом жилье…

…Овчарки накинулись на них и, повалив, впились клыками в тело.

Охранники не сразу нехотя отозвали собак.

2015 -

Чермашенцев зашел в кабинет следователя.

– Как там наше дело продвигается? – подошел он к сидящему за столом Макарову.

– Да никак, – пожал тот руку в знак приветствия. – Деревня сплоченно дает показания; не скрывая, рассказывают подробности, какие помнят, но такое впечатление, что все мимо. Был у Ваньки – хохла. Милейший мужик.

– Ну а чуйка, что подсказывает? – спросил Чермашенцев.

– Чую – не виноват Ванька, – сокрушенно произнес Макаров.

– Ничего, в деревне еще много пострадавших от Воробья; есть, кого порасспросить, – успокоил его участковый.

– Зря он его раскопал, – недовольно произнес Макаров. – Глухарь, он и есть глухарь.

– Ты не прав, – уверил его Чермашенцев. – Тут надо применить нетрадиционные методы расследования.

– Например, какие? – вскинулся Макаров. – Дедуктивные? Я еще не в возрасте Шерлока Холмса. Вот наберусь опыта, тогда буду думать, как он, да преступления, как семечки щелкать.

– А пока, напоил бы кого-нибудь. Глядишь, проговорятся.

– Тоже мне, нововведение, – фыркнул Макаров. – Кто ж со мной пить-то будет?

Чермашенцев критически оглядел следователя: чисто выбрит, прическа явно не из местной парикмахерской, одежда не с здешнего рынка.

– Не будут, – согласился участковый. – Молодой ты.

Он засмеялся, а Макаров обиделся.

– Сам с ними пей, – пробурчал он.

– Мне по должности не положено, – улыбнулся Чермашенцев.

80 -

Иринка постепенно привыкала к тяжелой работе.

Тетя Лида, старшая по корпусу, велела ей почистить клетки с племенными хряками, которые находились по другую сторону от клеток свиноматок.

Девушка взяла здоровенную и тяжеленную швабру с резиновой набойкой и спокойно открыла клетку. Стала медленно грести навоз к ленте транспортера, пытаясь столкнуть с места неподвижного хряка.

– Ты чего такой упрямый? – убеждала она его. – В чистоте-то лучше сидеть.

Хряк не сдвинулся с места.

Иринка заметила, как на его клыках появилась белая пена.

Совсем неожиданно рядом оказались еще несколько животных. У них тоже все морды были в пене.

Иринке показалось, что хряки окружают ее. Она не испугалась, но на всякий случай отступила к верхнему транспортеру, подающему корм. Животные плотной толпой последовали за девушкой.

Иринка вскочила на транспортер.

Хряки, будто преследуя ее, становились на задние ноги, опираясь о доски транспортера.

– Чего вам надо? – закричала Иринка. Она не могла понять поведения животных. – Будете сидеть, как свиньи грязные!

Девушка засмеялась, поняв абсурд своей пламенной речи.

Подошла Капитолина, третья работница корпуса, и сразу накинулась на нее.