Чисто семейное убийство

— А как пишется «Эльсев» и зачем ты мне это диктуешь, когда у меня пробелы с прямой речью? — заныла Аня и сбила меня с какой-то блестящей мысли.

— Аглаида Карповна, не вмешивайтесь, будьте добры, в воспитательный процесс, — сказала я строго, решив все-таки отдать козу…

— Надя. — Бабушка Тошкина села на низкую игрушечную табуретку и умудрилась заложить ногу за ногу. — Надя, вы похожи на Цезаря времен мартовских ид.

— Да? — изумилась я.

Во-первых, давненько меня не сравнивали с великими, во-вторых, изысканное хамство таки прибывало к нам только из столицы то в виде нового закона о налогообложении, то в виде бабушки Аглаиды Карповны, и, наконец, в-третьих, бабушка мне, кажется, угрожала. Потому что именно во время мартовских ид Цезарь все никак не мог извериться в великой силе мужской дружбы. Похоже, позиция Брута удивила его больше собственной смерти.

— Да? — снова сказала я.

— Неужели вы действительно не хотите мою квартиру на Патриарших прудах?

Аглаида Карповна подмигнула Аньке, и та быстро смылась из комнаты, чтобы сменить Яшу, дежурившего у вирусного Тошкина. Моя дочь, не в пример мне, была излишне деликатна, особенно, когда не устраивала радиостанцию «Железное ухо» прямо под моей дверью.

Хочу ли я эту квартиру? Разве в этом вопрос? Явственно начинались торги, в которых я уже заранее проигрывала. В моих разговорах с женщинами существовали только две беспроигрышные позиции: абсолютное неучастие и война до последней капли крови. В данном случае пролиться должна была моя. Акула по имени Аглаида могла заглотить меня прямо с потрохами.

— Не хочу, — сказала я.

— Что, здесь еще есть достойные кандидаты? — ядовито спросила бабушка, отрицая возможную задержку моего нового брачного состояния на сколько-нибудь длительное время. — Миша, например?

— Давайте пить чай, — предложила я. — Давайте знакомиться с Яшей. Мне действительно не нужна ваша квартира.

Эта чертова Тошкина бабушка видела меня насквозь. Как ни странно, рядом с ней мне совершенно не хотелось притворяться. От всех моих забот на сегодняшний день я устала, надоела и четверка по русскому. А так ничего. Просто нужно было соответствовать программе превращения меня в достояние государства. Потому что если не я, то кто же?

— Весна, — констатировала Аглаида Карповна. — Что с Димой?

— Он бредит, — честно сказала я.

— Да, вы мало подходите друг другу. Он немного слишком правильный, а потому кажется скучным.

— Он болен.

— Это не болезнь. Так у всех мужчин, детка, уж вы-то должны были знать. — Она мягко улыбнулась.

— У него грипп, — на всякий случай уточнила я, чтобы не вводить родственницу в заблуждение относительно границ нашей с ней откровенности.

— Ах, в этом смысле, ну да. — Аглаида Карповна показала зубы и добавила: — Мне нужно с ним поговорить. Это возможно?

В дверь снова позвонили. Известно, что все хорошее когда-нибудь кончается, у меня, например, закончились спальные места, и вновь прибывшему ко мне навеки поселиться гостю придется стелить в ванной, а для этого прилагать очередные сверхмеры по перемещению мокрого белья. Так надоело жить усилием воли.

— Это «Визион»! — борзо прокричали из-за двери. — Заполните анкету, пожалуйста.

— Бросьте в почтовый ящик, — находчиво распорядилась Аглаида Карповна.

— А если я вам так продиктую? Тут всего ничего, двадцать пунктов. Фамилия, имя, отчество, где работаете, уровень доходов, телефоны, когда вас можно застать дома.

— И список ценных вещей? И что где находится?.. А дулю на постном масле не хотите? Милицию вызывать прямо сейчас?

Я наслаждалась перебранкой и с удивлением наблюдала, как пламенеют щеки моей новой родственницы. Наверное, она просто не успела растратиться в юности и вот теперь нашла свое маленькое счастье. Слева…

Слева? Мартовские иды? Аглаида Карповна и дверной проем в квартире Кривенцовых? Какая прелесть, надо срочно открыть дверь и спасаться «Визионом». Пока мои мужья поймут, что меня убили, будет уже поздно.

— Что это вы так испугались, Надя? Ждете кого-то? — настороженно спросила бабушка.

— Нет, то есть да… То есть… Откуда вы знаете, что дверной проем был слева?

— Здрасьте-пожалуйста, это же мои родственники.

Довольно слабое оправдание. При таком количестве родственников помнить расположение всех дверных проемов…

— Вы архитектор? — спросила я.

Это единственное, что могло оправдать бабушку с хорошей памятью на планировку чужих покоев. Я стала судорожно перебирать в уме, что я помню из родственных квартир. Выяснилось, что почти ничего — так, золотые ручки у Соколатого, помеченные котом тапочки у двоюродной тетки и нафталиновые оргии коммунальной квартиры в Питере.

— Я инкассатор, — сказала Аглаида Карповна. — Дело не в этом. Вам что-то не нравится.

Да все мне не нравится! Откуда ни возьмись появилась родственница с безумной распродажей жилплощади. Отличная память на то, чего не было, и пристальное внимание к чужой жизни. Ответ лежит на поверхности, в двух шагах в спальне, но он диктовал Яше бредовые логические цепочки, которые вряд ли помогут мне в этом разобраться.