Чисто женская тема! Что должна знать каждая дама о своем здоровье

Что делала Лиза, или Лизавета Карловна, всю свою жизнь? Резвилась, радовалась жизни, умиляла общество своей детской непосредственностью. Ее замужняя жизнь мало отличалась от девичества. Она была кротким инфантильным существом, рожденным для любви и счастья. Она не собиралась испытывать страдания и муки. Она никому не делала зла, да и не было нужды ей, живущей в любви и достатке, строить козни и испытывать разрушительные эмоции. И вот Лиза не вынесла родовых мук и умерла, даже не поняв, что с ней происходит. Замучена в родах заживо. Конечно, Лев Толстой не описывает тонкости клинической картины, мы можем только догадываться, от чего умерла княжна. Он скорее противопоставляет детскость несмышленой души Лизы и высокую духовность Марьи.

Лиза, рожденная для неги и развлечений, не смогла вынести обычного для любой женщины испытания. Но как описана ее смерть! «Я никому не делала зла, зачем же вы так со мной?» Как будто роды — это не «естественный физиологический акт», как утверждают медицинские книги, а какая-то изуверская пытка, издевательство над женщиной, мука, заведомо превосходящая человеческие возможности.

Трагичность ситуации еще и в том, что все домочадцы присутствуют при страданиях маленькой княжны, сочувствуют ей, но не могут облегчить ее участь, помочь ей, объяснить происходящее с разумной точки зрения.

Конечно, самое логичное толкование эпизода — это раскрытие всего женского предназначения, родовой муки, страданий материнства, к которому каждая девочка должна готовиться с малых лет. Ведь женская судьба — не только терпеть родовую боль. Дети рождались в муках, которые вскоре искупались бы радостями материнства.

Но женщины рожали в среднем по десять-двенадцать детей, из которых выживали двое-трое. Женщины в страданиях и муках рожали, тяжело трудились над бытом семьи, выхаживали младенцев и вскоре их хоронили. Вот где настоящие боль и страдание, противоречие и непереносимая мука.

Но родовые страдания так не подходили для маленькой княжны, рожденной для балов и гостиных! И Толстой описывает ее кончину как поучительную историю для всех барышень, которые заботятся только о развлечениях плоти и не желают укреплять дух. А ведь судьба Лизы Болконской служит отражением судьбы всех женщин своего времени: короткий женский век, родовая мука и смерть во цвете лет. Каждая десятая женщина повторяла ее участь, и только в уютной гостиной княжеского дома смерть юной, очаровательной женщины казалась нонсенсом. А для всего населения такая развязка была нормой жизни.

Что изменилось с тех пор? Кроме сухих цифр статистики — ничего! Ведь для женщины в родах исход неизвестен. Все, что ее волнует здесь и сейчас, — это боль, с которой она не в силах совладать и которую должна вынести. Болевой порог и сила терпения у разных женщин разнятся. Для кого-то родовая мука — это тягостные схватки, а для кого-то — настоящая пытка. Сто лет назад смертельный исход родов был вполне обычным делом, а для многих страдалиц — вероятно, еще и желанным исходом. Смерть прекращала боль, вынести которую было выше человеческих сил.

Сейчас роды — это по-прежнему страшно, больно, неизвестно и надлежит выстрадать вне зависимости от того, жизнь ждет после родов или смерть. Роды — это неотвратимая участь, и ничего с этим поделать нельзя. Но, безусловно, тысячекратное увеличение числа выживших женщин обусловлено достижениями современной медицины. Теперь стало возможно контролировать такие опасные для жизни матери и плода состояния, как эклампсия, отслойка плаценты и кровотечение, неправильное положение плода.

Что предложил женщинам XXI век, так это расширение показаний к кесареву сечению (в том числе и за счет коммерческого решения) и безопасное обезболивание (я имею в виду эпидуральную анестезию).

Партнерские роды

Испокон веков роды — это таинственный процесс перехода женщины из одного состояния в другое. Наши языческие предки воспринимали кровь и боль, которые сопровождают зарождение новой жизни, как естественных спутников мистического перехода. Все родовспоможение сводилось к ритуальному ускорению родовой деятельности и «отворению» врат — например, удалению всех запоров на дверях, сундуках, шкатулках, чтобы помочь раскрытию шейки матки. В эпоху христианства сюда прибавилась молитва Богу. В XIX веке в акушерство вошло некоторое понятие об асептике и антисептике и… все.

Итак, во все времена события и явления, неподвластные воле человека, неподконтрольные человеческому сознанию и деятельности, вызывали благоговейный трепет и необъяснимый страх. Поэтому ритуал родов был связан с половым разделением. В тех культурах, где хозяйство делилось на мужское и женское, роды происходили на женской половине. Там, где этого не было, женщина рожала на супружеской кровати, к которой допускались только акушерка и ее помощницы. На Руси чаще всего роды проходили в бане, так как это было самое чистое место.