Чистота

Они в коридоре. По обеим сторонам висят портьеры, скрывающие, по всей вероятности, входы в комнаты. Он останавливается – в том месте, где портьера неплотно задернута, – и заглядывает внутрь. Перед ним как будто и не совсем комната. Похоже, что стены тут из утрамбованной черной земли. Размеры помещения неопределенные, как и количество находящихся в нем людей – мужчин, женщин и детей, они сидят, лежат, некоторые свернулись калачиком. Люди тоже смотрят на него. В их взглядах какая-то горячность. Горячность, неистовство и бессмысленность. Он отворачивается. Боится, что кто-нибудь из них заговорит, обратится к нему, назовет его имя…

Провожатый ждет в конце коридора. Снова портьеры. Любезный жест, приглашающий войти. Он входит. Провожатый закрывает за ним дверь. То, что должно произойти, произойдет в эту минуту и в этом месте. Ему кажется, что они пришли в его комнату в доме Моннаров или в какую-то очень похожую, но другую, ибо в ней нет окна и голые стены. Комнату освещает только большая свеча на столе. На кровати лежит человек. На нем лишь рубаха, которая доходит ему до колен. Глаза открыты, но рот неаккуратно зашит черной ниткой.

Провожатый берет со стола свечу и подходит к кровати. «Это быстро, – говорит он. – Мы должны выпустить флогистон. Это средство для трансформации. Уничтожает все нечистое».

Он наклоняется и, словно желая влить нечто драгоценное в ухо лежащему на кровати человеку, подносит фитиль к его волосам. Голова моментально вспыхивает, волосы полыхают, точно сухая трава. Потом огонь начинает лизать лицо, охватывает шею, бежит по груди, животу. Как может так гореть человеческое тело? Человек не должен сгорать, как свернутый в трубочку лист бумаги! Что с ним сделали? Какой способ применили?

Охваченное пламенем тело начинает двигаться. Сначала рука, потом нога. С горящих простыней поднимается – всплывает! – туловище. Рвется сшивающая губы нитка. Рот распахивается. И человек ревет, ревет…

Глава 1

– Держи его так, чтоб не двигался, – велит Гильотен.

Доктор наклоняется над кроватью. Черная нитка лежит на лице больного, словно тонкая трещина. Мари наваливается на брыкающиеся ноги. Она хорошая, сильная девица, как раз годится, чтобы держать раненого. Врач начинает работу.

Жизни больного первые двое суток угрожает опасность, очень серьезная опасность. Если из мозгов льется кровь, надо что-то делать – на Рю-Сент-Оноре живет врач, у которого имеется прекрасная дрель, но успеют ли его привести? За больным наблюдают постоянно. Мари, Жанна, Лиза Саже, Арман, Лекёр. Каждое утро, а потом еще раз в конце дня заходит Гильотен. Стоя над больным, он взвешивает его шансы выжить, глядит на церковь кладбища Невинных, предается размышлениям о Человеке, о голове и сердце, о том, что движет миром. Старым миром и тем, который, возможно, грядет.

* * *