Чистый углерод. Алмазный спецназ - 2

Мужики даже его возраста — кое в чем как дети малые. Не то что бы часто, но и не так уж редко за бутылочкой начинается мужской разговор: не просто кого и как, а с упором на где. Пока что первенство давно и прочно держал доктор Лымарь с номинацией «За чучелом мамонта в Кунсткамере». Пожалуй, номинация «В корзине плывущего над Африкой воздушного шара» покруче будет и призовое место надолго обеспечит. Черт знает, что лезет в голову — быть может, издержки возраста, быть может, проснувшееся озорство молодых лет

— Адмирал! — воззвала Николь. — Ну, я же не заложница, и ты меня не насилуешь, я сама отдаюсь! Долго мне так сидеть в прохладе?

Мысленно плюнув от всей души, Мазур сказал:

— Встань-ка…

Поднял крышку ящика и стал доставать пледы, потом слазил в ее сумку и в конце концов отпер охвативший тонкое запястье браслет.

Как и следовало ожидать, оказалось, что и в корзине воздушного шара все совершенно то же самое, только еще и жестковато: раскованная опытная проказница, стоны и жаркий шепот в ухо на языке, которого он не знал… Разве только временами накатывало будоражащее и вызывавшее легонький страх ощущение: пол ними — чуть меньше километра чистого прозрачного воздуха…

Когда поуспокоились и он лег рядом, галантности ради приобняв девушку за шею, Николь покосилась с разнеженным и довольным видом.

— Только подумать — первый русский и где… Можно, я буду рассказывать подругам, как меня трахал русский адмирал?

— Да сколько угодно, — сказал Мазур, не раздумывая, — только помалкивай о некоторых подробностях. Я не о воздушном шаре…

— Будь уверен, промолчу. Я же не дура… Вот только в шар могут не все поверить, решат, привираю…

У нас — поверят, хмыкнул про себя Мазур. С давних пор заведено верить честному офицерскому слову. Бедняга Лымарь, он рассчитывал еще долго проходить в чемпионах…

— Задумался о чем-то? — лениво протянула Николь.

Мазур приподнялся над ней на локте:

— Да вот думаю — то ли тебя всегда после выпивки тянет на секс, то ли были задние мысли…

— Были, ага, — непринужденно созналась Николь. — Ты уж извини расчетливую девочку… В конце концов, тебе ведь было хорошо?

— Гарантийный талон? — фыркнул Мазур.

— Ну да, — столь же безмятежно сказала Николь. — Лишний талон на то, что ты меня не убьешь. Ты только не обижайся, но я женским чутьем просекаю, что ты — старомодный. Тут нет ничего плохого, наоборот, просто великолепно… Для меня, я имею в виду. Ты не сможешь убить женщину, с которой занимался любовью, ведь правда? Как мой дедушка.

— А точнее? — спросил Мазур, доставая сигареты из левого целого кармана штанов.

— Дедушка родился в двадцать пятом, — начала Николь таким тоном, каким детям рассказывают сказки. — В сорок первом ушел в макизары. Это…

— Я знаю. Партизаны.

— Они. Лично ему немцы ничего плохого не сделали, и его семье тоже, но он однажды взял и подался к макизарам. Здоровый был парень, этакий бычок… он все еще жив, у него ферма в Оверни, и коли уж он сейчас смотрится не скрюченным гномом, можно представить, каким был в шестнадцать… Ему после войны дали сразу две медали, а потом — еще пару и какой-то крест… Когда мне было шестнадцать, он приезжал в гости к отцу, пришли еще двое стариков, наших, марсельских, они с ним были в маки. Они вспоминали разные случаи, а я слушала из соседней комнаты — это было интересно… В сорок третьем его чуть не расстреляли свои же. Там, в городке — забыла название, это где-то в Нормандии — была одна девка… Не проститутка, нет, но игривая. Однажды в маки совершенно точно узнали, что она стучит немцам, и те двое, которых недавно взяло гестапо, завалились из-за нее. Ее решили убрать, и командир это поручил дедушке. Дедушка отказался наотрез — потому что он с ней спал. У него к тому времени был на счету с десяток немцев и вишистов, но тут он отказался категорически. Сказал, что не сможет, рука не поднимется. Ну, послали кого-то другого, он ее и пристрелил прямо у нее дома. А дедушку командир сгоряча собирался расстрелять, но потом как-то обошлось… В тебе я чувствую что-то похожее…

— Понятно, — сказал Мазур.

И подумал: дура набитая. В отличие от твоего дедушки я всегда выполнял приказы, твое счастье, что сейчас у меня такого приказа нет…

— Вот, кстати, — сказал он. — А что такое ты мне на ухо нашептывала?

Николь, подтянув плед до шеи, загадочно улыбнулась:

— Ну, это всякие слова — марсельские… Для тех случаев, когда девушка довольна… — и вкрадчиво спросила: — Ты будешь меня снова пристегивать? Говоря по совести, рука затекла…

— Не буду, — сказал Мазур. И, видя, как она заулыбалась, решил чуть-чуть поддать холодку: — Только не потому, что разнежился. Видишь ли, есть веская причина доверять всему, что ты о своей роли в событиях рассказала. Будь и ты агентом, как Патрис, у тебя тоже было бы в сумке удостоверение, и уж наверняка оружие. Никто ведь у вас не предвидел такого финала — что партию выиграю я и смогу обыскать ваши сумки. Кто мог предвидеть? А у тебя ничего не было. Только набор эксперта. Веский аргумент в твою пользу.