Читающая по цветам

На одно ужасное мгновение я подумала, что он имеет в виду Рэннока Хэмилтона. Должно быть, он увидел, как вся кровь отхлынула от моего лица, потому что он быстро сделал шаг вперед, встал передо мною на одно колено и сказал:

– От мастера Нико, а не от того, прежнего.

– Спасибо святому Ниниану, – крестясь, сказала тетушка Мар. – Ринетт, вытяни руку, у тебя идет кровь – так можно испачкать этот прекрасный атлас.

Я вытянула руку.

– Где послание? – спросила я. – Где ты его видел, Джилл? И почему он не пришел сам?

– Я его видел в конюшне, хозяйка, я туда ходил, чтобы, значит, удостовериться, что Лилид и Диаманта хорошо кормят. Он сказал что-то вроде того, что ему не вынести, коли он разок свидится с вами и тут же вас покинет, так что лучше не видаться вовсе. Только он это сказал как-то по-другому – вроде как стихами.

Я невольно улыбнулась, представив себе, как Нико цитирует поэзию ничего не понимающему Джиллу.

– А где его послание? – спросила я.

– Он наказал мне запомнить его и все время повторять, пока не будет отлетать от зубов. И, значит, сказал, что не осмеливается его записать, потому что боится, как бы его у меня не отняли.

Я испугалась. Что в послании от Нико могло быть опасного?

Тетушка Мар стащила с меня заколотый рукав. На голой коже руки я ощутила жар, исходящий от камина, и холод, царящий в остальной части комнаты.

– Говори, – велела я.

Джилл глубоко вдохнул и заученно оттарабанил, как будто это было одно предложение:

– Ходят слухи, что Рэннок Хэмилтон и француз Лорентен строят против тебя какие-то козни, береги детей, никуда не ходи одна, жо тэм ма ми.

Он так смешно произнес французские слова «Je t’aime, ma mie», что от смеха я согнулась в три погибели. Смех, страх и снова смех. Думаю, в моем смехе было что-то от истерики. Я смеялась, смеялась, пока в конце концов из глаз у меня не потекли слезы.

– Полно, не плачь, – сказала Дженет, вытирая платком кровь с моего плеча. – Мы с Уотом присмотрим и за тобою, и за детьми. Ты только скажи королеве то, что она хочет услышать про этот страховидный желтоволосый цветок, который ей так полюбился, и она освободит тебя от этого дьявола Хэмилтона, и мы все уедем домой, и как раз поспеем в Грэнмьюар к Троице.

– Я думала, что увижу его хоть ненадолго. – Я проглотила ком в горле и постаралась перевести дух. – Не представляю, как я смогу не встречаться с ним наедине еще столько недель!

– Время пролетит быстро, ma douce[96], вот увидишь, – промолвила тетушка Мар, складывая атлас. – Это правильно, что ты не будешь встречаться с ним наедине, пока… пока ты вновь не станешь незамужней.

Бедная тетушка Мар. Она не смогла даже произнести слово «развод».

– А теперь тебе надо постараться поспать, – сказала она. – Джилл, иди в другую комнату, где спят дети, и помоги Уоту и Дэйви присматривать за ними в течение ночи. А мы с Дженет останемся здесь с твоей хозяйкой.

– Я никогда не доверяла этому французу Лорентену, – заметила Дженет. – Он и этот поэт, Шастеляр, по-моему, они тоже что-то такое замышляли. Пусть только попробует меня провести!

– У нас тут есть две крепкие, тяжелые табуретки, – подыграла я ей. – Мы сможем огреть его с обеих сторон.

Мы обе хохотали, покуда у нас не заболели животы. Потом мы приготовили себе возле камина горячий напиток из вина, яиц и сахара и долго говорили о том, как мы возвратимся домой, в Грэнмьюар.

Той ночью я спала крепко.

Глава тридцать шестая

Свадьба Мэри Ливингстон состоялась в последний день масленой недели. Тетушка Мар и Дженет облачили меня в мой розовый корсаж, такие же рукава и юбку снаружи накинули верхнее темно-зеленое придворное платье моей матери. Я подумала обо всех тех платьях и плащах, которые я носила при дворе королевы- регентши, еще до моей свадьбы с Александром, и потом, когда я приехала ко двору молодой королевы, и потом, после смерти Александра. Кто знает, куда они все подевались? Какие-то из них остались в моих прежних покоях, когда Рэннок Хэмилтон насильно увез меня в Кинмилл, остальные остались в самом Кинмилле и теперь уже наверняка заношены до дыр тамошними служанками и судомойками.

– Я привезла с собою золотую цепочку с золотым футляром для ароматического шарика, которые принадлежали твоей матушке, – сказала тетушка Мар. Она застегнула цепочку на моей талии, и футляр легко повис. Он был сделан в форме двустворчатой раковины, со створками, соединенными шарниром и усыпанными драгоценными камнями. Я почувствовала запах сушеной лаванды и тимьяна, которыми тетушка Мар наполнила его.

– И еще я привезла с собою ее бирюзу, – продолжила тетушка Мар. – Regarde-toi[97], она идеально подходит к твоим волосам – каштаново-золотистый цвет твоих волос в сочетании с зелено-голубым цветом камней. Они также оттеняют твои глаза, и делают твои щеки розовее. О, ma douce, прости меня, но ты иногда бываешь так на нее похожа.