Чокнутая будущая (СИ)

Ничего не ответив, я нацепила кое-как кеды, сминая пятки, вышла в подъезд, тихо закрыв за собой дверь.

Села на ступеньку, пытаясь натянуть обувь нормально, завязать шнурки. Пальцы дрожали. Потом затрясло уже меня всю.

Бедный, бедный Алеша.

Бедный мой Антон.

Вдруг испугавшись, что бывший муж выскочит из квартиры — побежит за водкой, например, — я вскочила на ноги, слепо понеслась вниз, пару раз чувствительно приложившись бедром о перила. Сумка оттягивала плечо.

На улице замедлилась только тогда, когда свернула к остановке. Брела, разглядывая асфальт. Пульс колотился, как ненормальный. Телефон выпадал из рук.

— Антон…

— Что случилось? — быстро спросил он. — Ревешь?

— Не реву. Я заезжала к Алеше, ему кто-то что-то рассказал про нас. Не знаю, кто и не знаю, что. Но он в бешенстве и совершенно раздавлен.

— Где ты сейчас? — удивительно, насколько Антон становился спокойным, тихим в напряженные моменты.

— На остановке.

Он помолчал, а потом спросил бесцветно:

— Почему ты поехала одна? И к отцу тоже в одиночку рванула.

— А с кем мне надо было ехать? — не поняла я, все еще прокручивая в голове произошедшее. — Прости, у меня приехал автобус, перезвоню.

К счастью, людей было мало и мне удалось пристроиться на сиденье возле окна. Прислонившись виском к стеклу, закрыла глаза, стараясь удержать слезы.

И ведь даже некого винить.

Автомобиль Антона стоял в кармане возле конечной остановки. Я едва не прошла мимо, но сумка на плече вдруг стала невесомой, а потом и вовсе куда-то исчезла. Оглянувшись, я увидела, как Антон закидывает ее на заднее сиденье.

— Ой, — удивилась я. — Я думала, ты к Алеше помчишься.

— Ну вот еще — соваться ему под горячую руку. Я отправил к нему Римму, у нее крепкая нервная система.

— Это она все рассказала?

— Понятия не имею, не спрашивал. Да и какая, собственно, разница.

Он оценивающе посмотрел на меня, подумал и вдруг обнял прямо на улице. Я машинально дернулась, потом сообразила: теперь-то уж что.

С облегчением растеклась в его руках.

Для справки: мрачные гробовщики умеют обнимать женщину так, что жить сразу становится проще.

— Завтра заеду к Лехе, — по дороге сообщил Антон, — не переживай об этом слишком сильно. А то на тебя смотреть больно, дрожишь, как побитая собака.

Сравнение было так себе. Я немедленно велела себе собраться.

Тяжелый автомобиль полз по узкой дороге. На этот раз Антон не подбирался к моему дому огородами, а собирался зайти с главного входа. Я представила себе, как объясняю соседке тете Наде, что махнула, не глядя, одного брата на другого, того, кто помоложе, и нервно хихикнула. А что я скажу Гамлету Ивановичу? Да вся моя деревня будет еще долго зубоскалить над моей личной жизнью. Хорошо, что братьев только двое, а если бы их было семеро? Это же никаких нервов не хватит.

— Ты не против, если я оставлю у тебя кое-какие вещи? — буднично спросил Антон. — Надоело на работе переодеваться.

— Угу… А?

Если подумать, мы гораздо чаще ночевали в моем доме, чем в его квартире. От меня Антону было ближе добираться до работы, не простаивая в городских пробках. Казалось, его нисколько не смущали скрипучие половицы, лай соседских собак и предрассветная петушиная перекличка. Даже полутораспальная кровать вместо широкой Антоновской двушки не мешала крепко спать. Конечно, в лихорадке любовной горячки рай и шалаш не сильно отличаются друг от друга, но когда-нибудь наше постоянное возбуждение схлынет.

Ну, тогда и будем думать, как жить дальше.

— Располагайся, как тебе удобнее, — сказала я.

Автомобиль гордо остановился прямо перед домом. Как пить дать, если он останется здесь на ночь — а он останется — то утро у меня начнется не с кофе, а с визита тети Нади. Возможно, она даже позвонит моей матери, которая, между прочим, даже не поинтересовалась тем, нашла ли я отца.

Антон забрал из салона мою сумку и — тут я вытаращила глаза — внушительный чемодан из багажника.

— Второй месяц с собой вожу, — он опасливо покосился на меня, самоиронично и несколько криво усмехнувшись.

Я зазвенела ключами, открывая калитку. Выглядит как декларация о намерениях. Должна ли я спросить что-нибудь или это будет слишком навязчиво? Как будто я требую гарантий.

Антон похлопал рукой по забору.

— Поменять бы, да? — задумался он.

От такой хозяйственности я даже ключи выронила.

— Обалдел совсем? — жалобно протянула я. — Иди вон… на кладбище своем заборы меняй.

— Кладбище не мое, а муниципальное, — возразил он, поднял ключи и потащил барахло к крыльцу. Я шла за ним и ругала себя за то, что давно забросила практику вытаскивать по утрам карту дня. Была бы хотя предупреждена о том, какие испытания мне уготованы.

В дом я не стала заходить. Прошлась по участку, разглядывая розовые кусты. Они хорошо пережили зиму и пошли в бурный рост. Скоро появятся первые бутоны.

Какими бы ни были жестокими холода, времена, но жизнь всегда берет свое. Алеша оправится после ран, которые я ему нанесла, а у меня однажды исчезнет это противное ноющее чувство в груди. Вот бы провалиться сквозь землю.

Подошел Антон и обнял меня сзади. Уже так привычно уткнулся подбородком в ямочку на плече.