Чрезвычайные происшествия на советском флоте

Об этом корабле судачили бы до скончания века, как о советском подводном «Титанике» или как об ещё одной мрачной загадке океана шутка ли, бесследно исчезла огромная атомная подводная лодка с шестнадцатью баллистическими ракетами на борту, а главное, со 130 живыми душами в отсеках? И имя командира капитана 1-го ранга Виктора Журавлёва, как и имена всех его соплавателей, окутал бы мистический флёр вечных молчальников. И рождались бы мифы и легенды об их безвестном исчезновении в пучине Северной Атлантики… По счастью, они остались живы и теперь — по истечении всех сроков секретности — сами могут рассказать о том, что с ними стряслось, и, смею заметить, это впечатляет не меньше иной крутой фантазии.

Итак, 13 (!) сентября 1983 года тяжёлый атомный подводный крейсер стратегического назначения К-279 раздвигал могучим лбом океанские воды, спрессованные 250-метровой толщей. Большая глубина обжимает не только сталь прочного корпуса, но и весьма напрягает душу. Вроде бы всё нормально в отсеках, реакторы работают в заданном режиме, турбины выдают положенные обороты, гребные винты исправно вспарывают и отбрасывают стылую воду тугими струями, но ухо сторожко ловит каждый «нештатный» звук: не вырвало ли где сальник, не лопнул ли где трубопровод забортной арматуры? Да мало ли что ещё может случиться на такой глубине? Тут любая поломка может стоить жизни всему экипажу. Как назло, ещё и мысли чёрные лезут про злосчастную американскую атомарину «Трешер», которая примерно в этом же районе и на такой же глубине вдруг канула в двухкилометровую впадину Уилкинса и лежит там вот уже двадцатый год. А всё потому, что лопнул плохо сваренный трубопровод, и подводная лодка была в мгновение ока затоплена и смята чудовищным давлением пучины. Никто из 129 человек на борту и ахнуть не успел — гидравлический удар вмял сферические переборки одна в другую, как стопку алюминиевых мисок… Все эти леденящие кровь подробности услужливая не к месту память выдаёт при первом же взгляде на глубиномер.

Конечно же, можно было бы идти и на ста метрах и на пятидесяти, откуда шансов спастись и всплыть куда больше, но дело в том, что на таких глубинах резко возрастал риск наткнуться на айсберг. А в этой части Атлантики их было, по выражению штурмана, как пшена на лопате.

— Но ведь вы же могли включить гидролокатор в режиме миноискания, — заметил я тогдашнему дублёру командира К-279 капитану 1-го ранга Владимиру Фурсову. — И тогда вся подводная обстановка открылась бы как на ладони?

— В том-то и штука, что мы должны были соблюдать полную скрытность. А звуковые импульсы гидролокатора легко засекаются противолодочными кораблями. Шла Холодная война, и мы должны были крейсировать как можно ближе к берегам Америки. То были «адекватные меры», которые Брежнев принял в ответ на размещение американских «першингов» в Европе. Мы таким образом тоже сокращали подлётное время своих ракет.

— То есть вы шли совершенно вслепую? Как если бы автомобиль пробирался сквозь ночной лес, опасаясь включать не только фары, но и подфарники?

— Точно так. Шли, можно сказать, на слух… Дело в том, что небольшие айсберги наши акустики слышали в обычном режиме шумопеленгования. Океанские волны заплёскивали на глыбы льда, вода стекала с них ручьями, и по этому журчанию при достаточной изощрённости слуха можно было взять пеленг на опасного соседа. Большие же — столовые — айсберги оставались неслышимыми. О них-то и зашёл разговор в кают-компании во время ужина. Кто-то вычитал в «Наставлении по плаванию в Арктике», что осадка плавучих ледяных гор может достигать пятисот метров. Разгорелись споры. Автора «Наставления» подняли на смех. Мы считали, что глубина в 250 метров вполне безопасна для того, чтобы разминуться с айсбергами по вертикали. Потом кто-то вспомнил, что в этих местах погиб легендарный «Титаник»… В общем, ужин закончился обычной флотской травлей, и я отправился в жилой отсек в свою каюту. Сел на диванчик, взял в руки книгу… До сих пор помню, что это была парусная эпопея супругов Папазовых. Где-то играла гитара, и кто-то пел:

Океан за винтом лодки скомкан,

Глубины беспросветный покров.Третий месяц идёт «автономка»Под плитою арктических льдов…

И вдруг книга вылетает у меня из рук, а вслед за ней выскакивает из своего гнезда графин с водой, и все вещи, и я с ними, — летим вперёд. Удар! Палуба уходит из-под ног резко вниз, лодка круто дифферентуется на нос… И яростное шипенье врывающейся, как мне показалось, воды… «Вот так они и погибают!» — первое, что промелькнуло в голове. Со всех ног бросился в центральный пост…

Рассказывает бывший старпом по боевому управлению, ныне контр-адмирал Виталий Федорин: