Что? 20 самых важных вопросов в истории человечества

«Был ли я, был ли ты слишком молчаливым?Нет ли преступления в молчании?»

Вопрос двенадцатый

А?

Почему Эрнест Хемингуэй любил начинать рассказы вопросом? Делает ли это его любителем вопросов? В чем была цель этих вопросов? В том, чтобы навести на новые вопросы? Когда читатель, как писатель, начинает с вопроса? На какие вопросы провоцировали вопросы Хемингуэя?

Почему он начинает «Недолгое счастье Френсиса Макомбера» с «Вам лимонного соку или лимонаду?»?

Или «Пятьдесят тысяч» с «Как дела, Джек?»?

Или «Сегодня пятница» с «Красное пил?»?

Или «Перемены» с «Ну, – сказал молодой человек. – Так как же?»

«Что случилось с моим мозгом?»

Подводит ли Хемингуэй читателя с самого начала этих рассказов к вопросу: «Так как же?» Или: «Как дела?» Не спрашивает ли затем читатель: «Ну и что ты хочешь этим сказать, Хем?» Другими словами: «А?»

Что это за вопрос: «А?» Почему это слово существует? Не служит ли его существование подтверждением важности задавания вопросов? Не говорит ли это о том, что даже если вы не знаете, о чем спросить, в вопросе все равно есть своя ценность?

«Почему я?»

Вопрос тринадцатый

Это к несчастью?

Почему тринадцать считается несчастливым? Предположим, вы не верите, что оно приносит неудачу, или вы вообще не верите в удачу? Не слово ли «верить» здесь самое главное? Не означает ли вера то, что вы не знаете наверняка? Как мы можем знать наверняка хоть что-нибудь? Если бы могли, нужны ли нам были вопросы? Если бы могли, нужна ли нам была удача? Что такое удача? Есть ли смысл с этим играть? Принимая во внимание все риски и неуверенность, не перейти ли нам к четырнадцатому?

«Есть там кто-нибудь?»

Вопрос четырнадцатый

Бруклин?

Не забавно ли, что великий создатель образа Америки, который слышал ее песни, Уолт Уитмен, был уроженцем Бруклина, места, по мнению многих, имеющего мало общего с Америкой?

Есть ли какая-нибудь связь между возможностью определить Америку, слышать ее песни и его стремлением задавать вопросы? Не начал ли он с вопроса: «Что есть Америка»? Не этот ли вопрос часто задают жители Бруклина?

Не было ли чего-то основополагающего в вопросах Уитмена? Не поэтому ли я, как писатель, помню его стихотворение «Кто я?»?

«Кто я, как не ребенок, радующийся звуку своего имени?»

Но, будучи писателем, не задавал ли Уитмен куда более важные вопросы, такие как:

«Ради чего, вы думаете, я берусь за перо?Прославить военный фрегат, величавый и стройный,

Проплывающий передо мною на всех парусах?Великолепие минувшего дня? Наступающей ночи?Или чванливую гордость и блеск большого города?»[11]

И как одним словом ответил на это Уитмен? Какой была следующая строчка? «Нет» – не так ли?

Не гонит ли нас страх быть никем? Страх ответа на вопрос: «Кто я такой?» Не поэтому ли, сталкиваясь с высокомерием, мы задаем вопрос: «Что ты о себе возомнил?» Разве хоть кто-нибудь сможет ответить на этот вопрос? Но нет ли еще худших вопросов? Даже если вы поймете, что вы просто никто, будет ли это так ужасно? Ведь это все равно несравненно лучше, чем не существовать вовсе? Так ли уж плохо быть никем среди себе подобных? Не об этом ли думала поэтесса Эмили Дикинсон, когда написала стихотворение «Я – никто. А ты – тоже таков?»?

«Я – никто. А ты – тоже таков?Значит, нас пара таких чудаков».[12]

«Кто это?»

Вопрос пятнадцатый

Кто?

Можно, я признаюсь? Важно ли, что, будучи студентом, я неправильно записал имя Данте Габриэля Россетти, решив, что это Габриэла Россетти, что это женщина? А что мы вообще знаем о Данте Габриэле Россетти? Был ли он британским поэтом, несмотря на то, что его итальянские родители назвали его в честь итальянского поэта? И считать ли его поэтом, если больше известны его живописные произведения? Можем ли мы называть его поэтом хотя бы на основании того, что поэт – это тот, кто должен задавать вопросы?

«Что без неё то зеркало? ПустойПрудок, где блики лунные истлели.А платье? Сгусток туч, не зная цели,Летающий безлунной сиротой».[13]

Разве поэты не задают вопросов? Не спрашивал ли Джон Китс – почему?

«Смеялся я сейчас – но почему?»[14]

Не спрашивал ли где?

«Где песни дней весенних, где они?»[15]

и