Что было, что будет, чем сердце успокоится

Произнося всё это, я лихорадочно пыталась окинуть взглядом всю свою жизнь, нащупать узелки, которые привели бы меня к разгадке. Их не было. В моём уме плавала лишь темнота – беспросветная, тягучая, захватившая своими щупальцами всё внутреннее пространство. От напряжения волной прошлась боль – от затылка ко лбу и обратно. Я схватилась левой рукой за голову. Мои пальцы встретились с колючим «ёжиком» волос.

– Это… это что? – с испугом спросила я, перебегая пальцами от макушки ко лбу, ощупывая нос, щёки, какие-то бугры на подбородке.

– Вас постригли, это было необходимо перед… операцией.

– Перед какой операцией?

– На… головном мозге. Этого вы тоже не помните?

– Н-нет…

– Давайте я вам немного помогу… – Он говорил, внимательно наблюдая за моей реакцией. – Некоторое время назад вы попали в автомобильную аварию…

– Переходила дорогу на красный свет?

– Нет, вы были в машине.

– За рулём?! – почему-то растерялась я.

– Нет-нет, – покачал головой врач. – За рулём находился ваш личный шофёр. Он, к сожалению, погиб. А вас собирали по кусочкам.

– Боже мой… – прошептала я. – А можно мне, пожалуйста, зеркало? У вас есть зеркало?

– Конечно!

Он поднялся, а я в это время впервые огляделась по сторонам. Комната, в которой я находилась, подавляла своими размерами и роскошью. Резная старинная мебель, расписные обои на стенах, множество картин в шикарных рамах, невероятной красоты ковёр на полу… Больше похоже на музей, чем на обитаемое жильё. Испуганная девушка с иголкой в вене, съёжившаяся на краю огромной кровати, здесь смотрелась совсем не уместно.

В протянутом мне овальном зеркале я, вскрикнув от изумления, увидела чужое лицо. Умом-то я понимала, что оно принадлежит мне, но узнать его не смогла. Высокий лоб, тонко очерченные полукружия бровей; вытянутые, слегка припухлые со всех сторон глаза шоколадного оттенка, изящный нос, полные губы, твёрдый маленький подбородок, иссиня-чёрный оттенок волос – я рассматривала своё лицо как постороннее, оценивая и невольно восхищаясь его прелестью. Да, я себя не узнавала, но увиденное мне очень нравилось. Если бы не покраснения и шрамы, которые явно не украшали светлую кожу, лицо, глядящее на меня из зазеркалья, можно было бы назвать прекрасным.

– Шрамы скоро сойдут, синяки рассосутся, это следствие операции, – осторожно сказал врач. Он наблюдал за моей реакцией с удвоенным вниманием.

– Почему я не в больнице и чей это дом? – я заставила себя оторваться от зеркала.

– Ваш отец решил, что выздоравливать лучше в домашней обстановке, и мне кажется, он оказался прав. Родные стены дают силу.

– Мой отец? – переспросила я, нахмуриваясь.

Я с тревожной надеждой заглянула в себя, но ни одного образа, связанного с этим словом, не увидела. Отец, боже мой… Я его не помню!!

– Он будет счастлив, что вы пришли в себя, Ангелина, а по поводу памяти не волнуйтесь – всё образуется. Так бывает. Пройдёт какое-то время, и воспоминания вновь овладеют вашим умом и чувствами!

– Вы назвали меня Ангелиной? – Я помолчала, пробуя на вкус это имя. – Ангелина. Это ужасно!

– Ммм… – промычал доктор. – Вам никогда не нравилось своё имя, дорогая моя, и в вашей реакции я вижу надежду на скорейшее выздоровление!

– А кроме отца… – я глубоко вздохнула, – у меня есть ещё родственники?

– Два родных брата, племянница, тётушка – папина сестра…

– Ах, боже мой, я никого не помню! – я прикрыла на мгновение глаза. Когда же мой взор вновь обратился к лицу собеседника, во мне созрел ещё один вопрос, задать который мне удалось с трудом. – Скажите, доктор, а я… я не замужем?

– Ну… – он замялся.

– Не пугайте меня!

– До замужества дело пока не дошло, но… – лицо мужчины приняло задумчивое выражение.

– Я с кем-то встречаюсь?

– Знаете что… – он резво подскочил. – Я лучше позову вашего отца. Такие вопросы обсуждать я не имею права.

– Подождите! – испуганно вскричала я, страшась новой встречи. – А вы… а он… а в каком городе мы находимся?

– В городе? – врач склонил голову набок. Мне почему-то показалось, что он сейчас солжёт. – Город Арбузов. Говорит вам это название о чём-нибудь?

– Люблю арбузы! – вырвалось у меня. – С косточками!

– С косточками?!

– С косточками… Вроде бы… – промямлила я неуверенно. – Скажите, а может быть с папой я потом… познакомлюсь? Завтра?

– Зная ваш характер, могу с уверенностью сказать, что если вам дать целый день на раздумье, то этот день будет проведён в мучениях и бесплодных переживаниях!

– Я чувствую, что так оно и будет… – печально согласилась я. – Ну что ж, раз вы так хорошо меня знаете, тогда я не буду вас останавливать. Что было, что будет, чем сердце успокоится…

– Что вы сказали?! – вздрогнул он.

– Извините, сама не понимаю… – смутилась я.

– Ну, не переживайте, так бывает! – ласково улыбнулся врач. – Ждите нас через десять минут и ни о чём не беспокойтесь!

– Я постараюсь…

Он бегом направился к двери, а я в изнеможении прикрыла глаза. Мне было страшно.

– Ангелина. Ангелина…