Что делать (Черновая редакция романа, варианты, наброски)

Когда Вера Павловна на другой день вышла из своей комнаты, Маша с Лопуховым уж набивали его вещами чемодан. И все время Маша тут была неотлучно, - Лопухов давал ей вещей свертывать, завертывать, что куда справиться Маше! "Верочка, помоги нам с нею и ты!" {Далее начато: А вот} И чай пили тут же, все трое, все разбирая и укладывая вещи, - некогда. А вот и половина одиннадцатого - пора ехать на железную дорогу.

- Милый мой, я еду с тобою.

- Верочка, я буду держать два чемодана, негде сесть. Ты садись с Машей.

- Не то, я говорю - в Рязань.

- А, если так, то Маша поедет с чемоданами, а мы сядем вместе.

Едут. На улице {На дороге} не слишком расчувствуешься в разговоре. И притом, такой стук от мостовой: Лопухов многого не дослышит, потому на многое и не отвечает.

- Я еду с тобою в Рязань, - твердит Вера Павловна.

- Да ведь у тебя не приготовлены вещи, как же ты поедешь? Собирайся, если хочешь, только я тебя прошу вот о чем: подожди моего письма, оно придет завтра же, я отдам его на дороге.

Как она его обнимала на галерее станции, с какими слезами цаловала, отпуская в вагон!

А он на прощанье только все толковал про свои заводские дела да про то, как будут рады ему его старики, {родные} и только на прощанье: {Далее начато: помни}

- Ты написала вчера, что никогда еще так не была привязана ко мне, как теперь, - это правда, мой друг. И я привязан {тоже к тебе привязан} к тебе не меньше, чем ты ко мне. А расположение к человеку - желание счастья ему. А счастья нет без свободы. Ты не хотела бы стеснять меня - и я тебя тоже. И если б ты стала стесняться меня, ты бы меня огорчила. Так не делай этого, а пусть будет с тобою, что тебе лучше. А там посмотрим. Когда мне воротиться, ты напиши. Я пришлю адрес. До свиданья, мой друг. Второй звонок, слишком пора. До свиданья, мой друг.

Это было в конце апреля. В половине июня Лопухов возвратился. Пожил недели три в Петербурге, потом опять уехал в Москву, по заводским делам, 9 июля, а 11 июля поутру произошло недоумение {произошла сцена} в гостинице на станции железной дороги по случаю невставанья {пропажи} приезжего и сцена на каменноостровской даче. Теперь проницательный {догадливый} уж не промахнется в отгадке того, кто это застрелился или не застрелился. "Лопухов", говорит проницательный читатель. - "Как?" - "Да он и не застрелился". - "Так куда ж он девался? и как фуражка его оказалась простреленною по околышу?" - "Нужды нет, я знаю, что не застрелился", ломит себе проницательный читатель. Ну, бог с тобою, как знаешь, - ведь тебя ничем не урезонишь. {ведь с тобою не столкуешься. Текст: и только на прощанье ~ не урезонишь - переписан набело }

Часа через три после того, как ушел Кирсанов, Вера Павловна опомнилась, и одною из первых ее мыслей было: "нельзя же так оставить мастерскую". {Перед текстом: Часа через три ~ мастерскую - дата: 6-7 февр} Да, хоть Вера Павловна и обольщала себя мыслью, что мастерская идет сама собою, но ведь в сущности знала, что только обольщает {утешает} себя этим, а в самом деле для мастерской необходима руководительница. Но теперь дело уж почти установилось, и {Далее было: Мерцалова может делать больше ее ожидания} хлопот по руководству им можно было иметь довольно мало. У Мерцаловой было двое детей, но час-два в день она могла уделять на мастерскую - она наверное не откажется, ведь она и теперь много занимается ею. Вера Павловна начала разбирать свои платья, свои вещи для продажи, а сама послала Машу - сначала к Мерцаловой, просить ее приехать к ней, потом к торговке старым платьем, Рахели, очень ловкой торговке, одной из самых оборотливых евреек, но доброй знакомой Веры Павловны, с которой - как со всеми порядочными людьми почти все еврейские мелкие торговцы и торговки - Рахель была безусловно честна.

Когда Маша выходила из ворот, ее встретил Рахметов, уж с полчаса бродивший около дачи.

- Вы уходите, Маша? Надолго?

- Часа на два.

- Вера Павловна остается одна?

- Да.

- Так я зайду, посижу вместо вас, может быть ей случится какая-нибудь надобность.